День, когда пришли марсиане

Пол Фредерик

–  Разве не ты ей сказал?
– Сэмпсон мгновение подумал.
– Нет, ты, вроде, не мог, ты же несколько месяцев ее не видел. Так?

Однако, возвращаясь в свой кабинет, Сэмпсон думал, что это очень странно - сколько он ни копался в памяти, он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь говорил своей жене о Мэриан.

Вопреки обещанию, данному за обедом, Шейла с сожалением заявила, что у нее разыгралась жуткая мигрень. Она по магазинам не пошла и на диване в гостиной не спала тоже. Но каким-то образом это помогло уснуть на этом диване Сэмпсону.

Он не остался здесь. Когда в одиннадцать закончились новости, он протянул руку выключить свет, но замер на полпути.

Ему не хотелось спать.

Его точила неудовлетворенность. Душа его была неспокойна. Та, которая могла лучше всего успокоить его, уже спала в двуспальной кровати как раз у него над головой, но поскольку она не собиралась успокаивать его, он должен был сам найти способ успокоиться или два-три часа маяться, крутиться в постели и ненавидеть себя за то, что не может уснуть.

Был альтернативный вариант. Хороший вариант. Он довольно давно его не использовал.

Десятью минутами позже Сэмпсон, уже одетый, вышел наружу и завел старый белый «форд эконолин», что стоял рядом с гаражом на две машины. На нем не ездили с тех давних пор, как они с Шейлой бродили по горам и побережьям Вирджинии, полуострову Дель-Мар долгими счастливыми уик-эндами. Картинка с изображением марсианской горы, которую Шейла нарисовала для него на боку фургончика, все еще была яркой. Две койки внутри фургончика были по-прежнему заправлены и ждали их в любой момент, хотя времена, когда они спали на них - чаще на одной, чем на обеих - минули давным давно… А вот аккумулятор сел.

Стартер долго жалобно выл, прежде чем мотор завелся. Он вытянул шею, чтобы посмотреть, не разбудил ли мотор Шейлу - хотя это вряд ли было возможно - и не заставил ли ее выглянуть в окно и посмотреть, что случилось. Может, она бы спустилась и потом, может быть…

Конечно, ничего такого не произошло. Окно оставалось темным.

Когда мотор наконец завелся, он вывел «эконолин» на несколько ярдов вперед на дорожку, туда, где деревья не загораживали вида, заглушил мотор и вытащил из-под правой койки ящичек со старым «Квестаром».

На этот раз в окрестностях Вашингтона небо было почти чистым. Огни баров, скоростной дороги, газовых станций как всегда ужасно отравляли небо, но Сэмпсон был почти уверен, что видит слабое мерцание, нечто вроде сгустков звездного света, облачные пятна там, где должен был находиться Млечный Путь. Наверху большую часть неба занимал яркий летний треугольник Альтаира, Денеба и Веги.

Марс еще не поднялся над верхним краем офисных зданий на востоке.

Это произойдет довольно скоро, да и к тому же много на что еще можно посмотреть в «Квестар». Но, прежде чем смотреть на что-либо, нужно было установить телескоп и сориентировать его, а также завести хронометр. «Эконолин» он подарил Шейле на день рождения в первый год их совместной жизни, а телескоп, установленный на крыше фургона, был ее лучшим подарком ему, Это была прекрасная подставка. Крыша фургончика могла бы послужить основанием для куда большего, чем «Квестар», телескопа, и он планировал, что раньше или позже так и будет. Однако этого не получилось. Отчасти потому, что когда вы живете на дымном, перегруженном светом Востоке, то зачем вам телескоп? И отчасти оттого, что много чего не получилось. Семьи, в частности.

Сэмпсону понадобилось совсем немного времени, чтобы забраться по металлической лесенке наверх и установить «Квестар» на подставке. Хотя с тех пор, как он в последний раз это делал, прошло немало времени, он без труда сумел поймать в объектив Полярную звезду и запустить хронометр.

Он не взял с собой карты звездного неба. В душе он понимал, что многое забыл. Пусть и так, но он все равно в несколько минут нашел чудесную двойную Альбирео между созвездиями Лиры и Орла и с удовольствием стал разглядывать в окуляр две точечки - одна розовая, вторая - льдисто-голубая. Затем был Юпитер, на полпути к закату его найти легче всего. Сразу же появились и три спутника, обнаруженных Галилеем - два слева от планеты, один справа. В прежние времена он мог бы сказать, какой как называется, но сейчас ему было просто приятно смотреть на них. Неплохо было бы просто ради практики посмотреть и на Сатурн, но Сатурна сейчас на небе не было, как и Венеры с Меркурием. А где искать Нептун и Уран, он понятия не имел. Наверное, это было не так и сложно. Ни одна из планет не была демоном, летящим со скоростью Солнца, они из года в год появлялись там, где им было положено, но Сэмпсон, даже если бы и захотел, не смог бы вспомнить, в каком созвездии он видел каждую из них в последний раз.

Было еще много двойных звезд, которые можно было различить, глядя в «Квестар» летней ночью, но Сэмпсон не мог вспомнить, где они находятся. Он прищурился, пытаясь вспомнить, где должна находиться М-31 в туманности Андромеды, посмотрел ниже, но над горизонтом поднималось еще много высотных зданий, и у всех были стоянки, которые всю ночь не гасили огней. Он перестал выискивать конкретные объекты и просто смотрел, некоторое время бесцельно оглядывая гигантский пустынный четырехугольник Геркулеса. Звезды появлялись там, где невооруженным взглядом их различить было невозможно. Это было как никогда расслабляюще и просто спокойно, и умиротворяюще приятно.

Он оторвался от окуляра и осторожно сел на узкой крыше, удовлетворенно вдыхая ночной воздух, полный запаха жимолости, далеких автомобильных выхлопов и запаха горелого мяса, доносившегося с чьего-то затянувшегося пикника.

Он не заметил, как похолодало. Крыша «эконолина» была все еще теплой от солнца, к тому же не было ветра. Он думал: в такой грандиозной задаче, как исследование космоса, следует ожидать несчастных случаев. Даже самых худших. Даже вызванных ошибками, которых можно было бы избежать. Людям свойственно ошибаться, такова человеческая природа. Нужно оставлять ошибки позади и продолжать работу. Тысячу лет никто не вспомнил бы об ошибках, но никогда человечество не забыло бы марсиан.

Он напомнил себе об этом, осторожно лежа на спине, сцепив на затылке пальцы рук, глядя вверх, в звездное небо, ожидая, когда планета Марс поднимется над земной суетой на востоке. Все верно, таковы были факты. Но не все они могли разуверить его.

Когда вы подбираете аргументы и складываете из них целые фрагменты, у всех этих фрагментов есть острые края. Они режутся. Ошибки - это одно, но когда вы подразумеваете мои ошибки, это слово приобретает совсем другой и куда более болезненный смысл.

Сэмпсон беспокойно повернулся на бок.

Действительно, ведь должно же где-то быть место для него - лучшее, чем «МакроДинТрйстикс Лимитед». И должны быть занятия получше, чем изобретение новых способов доения налогоплательщиков. Должен быть путь, на котором он мог бы послужить исследованию космоса не таким способом, который делал из него соучастника, пусть и очень косвенного, того, что привело к крушению ракеты и погубило первых из когда-либо найденных инопланетных существ.

Если бы только он выдержал до конца, как Делл Хобарт, когда НАСА приступило к разработке… Или если бы он только принял предложение от Северо-Западного отдела…