День Медведя

Грузный розовощекий человек под метр девяносто ростом в неопрятном синем кафтане, с черными прямыми [1] волосами, едва касающимися плеч, и непроходимой челкой до бровей вошел в зал совещаний вслед за закаменевшим от избытка противоречивых чувств Иванушкой и сразу хищно оценил обстановку [2] .

За гостем разношерстною толпой ввалились пятеро незнакомцев из его свиты ростом и самоуверенностью пожиже, груженые книгами и толстыми папками, разрывающимися под натиском пропахшего пылью и временем содержимого. Шествие замыкали Серафима, Кондрат, Макар, Спиридон и Находка.

Свидетели эпохального события быстро и молча расселись по стульям как птички по веткам, и у блестящего в золотистом свете трех амулетов белым лаком стола остались стоять лукоморская парочка и черноволосый пришелец.

– Я понимаю, ваши высочества, что на слово в наши дни верит только… ха-ха… дурак, извините за выражение, – снисходительно похохатывая, зарокотал он, высыпая на белоснежную полированную поверхность ворох потемневших свитков из пузатого замшевого мешка подмышкой. – Поэтому, чтобы так сказать… ха-ха… соблюсти формальности… и сделать широкий жест доброй… так сказать… ха-ха… воли… разрешите продемонстрировать в вашем лице всему городу и стране… ха-ха… правомерность моих претензий на престол Страны Костей как единственного и законного наследника почившего в бозе, так сказать… пятьдесят лет назад Нафтанаила Третьего… так сказать… Злосчастного… ха-ха…

Иван и Серафима переглянулись с непроницаемыми лицами, снова оборотили взоры на полуночного гостя, с минуты на минуту грозящего превратиться в хозяина, и медленно кивнули.

Впрочем, гороподобный барон Жермон – именно так представился нетерпеливый претендент на костейскую корону – и не ждал их одобрения.

Победоносно напевая себе под нос нечто бравурное и не в тон, он жестом заправского полководца или архивного работника раскатал по столешнице принесенные документы различной степени свежести и сохранности и сноровисто придавил закудрявившиеся края подручными средствами. Убедившись мельком, что внимание аудитории приковано ни к чему иному, как к его превосходительной персоне, барон с видом лауреата всемирной премии на презентации своих трудов принялся тыкать толстым пальцем в бумаги и пергаменты, безжалостно и при любом раскладе обрекающие его на царствие.

– Вот, документ первый – свидетельство о браке девицы Леонилы Требзон, дочери виконта Левопарда Требзона и законной супруги его Жирафли Требзон – свидетельство о их браке вот тут, слева, ничего не прячу – с неким бароном Леопольдом Жермоном. Это мои родители, да будет земля им прахом и пухом. Здесь – не пропустите! – заверенная нотарием копия о рождении у Носера Требзона и супруги его Ехинды Требзон дочерей Инаконды и Жирафли, именно в таком порядке, хоть это и не существенно в рассматриваемом вопросе… ха-ха… что делает их родными сестрами волей капризной судьбы, согласитесь. А вот – извольте засвидетельствовать взглядом, так сказать…. ха-ха…свидетельство о рождении барона Бугемода Жермона, будущего царя этой многострадальной страны… вашего покорного слуги, так сказать… сорок семь лет назад.

– А-а…– только и успел открыть рот в начале вежливого вопроса Иван, как барон Бугемод опередил его и со снисходительной усмешкой подтянул поближе самый большой пергамент, испещренный квадратиками, кружочками и стрелками не хуже генерального плана столетней кампании.

И всё это геометрическое великолепие красовалось на фоне тщательно прорисованного – вплоть до птичек и гусениц – раскидистого дерева неизвестной породы.

– Понимаю-понимаю и спешу предвосхитить ваш немой вопрос! – самодовольно и несколько глуповато заулыбался барон, как человек, на голову которому нежданно-негаданно свалилось целое царство. – Вот это, как вы уже, без сомнения, успели догадаться – мое семейное древо. Растение роскошное, обширное и бурно плодоносящее… так сказать… ха-ха… Взгляните сюда.

Сарделькообразный палец барона ткнул в район дупла с выглядывающей из него изумленной совой с хроническим косоглазием.

– Вот здесь абсолютно визуально видно, что матушка моя Жирафля Жермон, Требзон в девичестве… вот она… приходится двоюродной сестрой Газелии Требзон, дочери Инаконды Требзон, которая… в смысле, Газелия, естественно… следите за стрелочкой… быстрота и ловкость рук… удачно вышла замуж за покойного Нафтанаила, став ему любимой супругой в году… э-э-э… не суть важно.

– А про то, что любимая, где написано? – с любопытством слишком неподдельным, чтобы быть неподдельным, вытянула шею над семейной гордостью Жермона Серафима.

– А-а-а… Естественно, этого здесь нет… – несколько скованно хмыкнул барон, настороженно покосившись на царевну. – Но это гордо передавалось из уст в уста в нашей семье как непреложная истина…

– Из первых уст, – донельзя довольная объяснением, сладенько заулыбалась Сенька. – Так сказать. Ха-ха.

– Ага, – обрадованный понятливостью иноземной царевны, бурно закивал Жермон. – И таким образом, это совершенно логично делает меня, единственного отпрыска славного семейства Жермонов и единственного живущего родственника супруги усопшего так удач… в смысле, так неудачно, царя Нафтанаила его прямым и неоспоримым наследником.

– И… что бы вы хотели? – Иванушка взглянул на барона с тихим отчаянием ребенка, расстающегося с найденным на помойке, вылеченным, выхоженным и выкормленным из соски щенком, у которого вдруг отыскался законный хозяин.

Тот удивленно посмотрел на лукоморца, словно ожидая и не получая продолжения забавно начавшегося анекдота, потом – слегка натянуто – расхохотался сам.

– Конечно, вступить во владение страной по всем правилам. Если у вас нет вопросов, то сейчас разойдемся по спальням: где гостевые комнаты – вы уже, я полагаю, узнали… А утром начнем подготовку к моей коронации. Я рассчитываю провести ее ну, скажем… дня через два.

– Так скоро? – растеряно вскинула брови Серафима. – А как же зарубежные гости, послы, дары?..

– Зарубежные гости у меня уже имеются, – благодушно окинул лоснящимся взором лукоморскую чету Жермон. – Послы прибудут в свое время, а дары… Я обязательно подберу вам какой-нибудь миленький сувенирчик на память о нашей благословенной, хотя, увы, и не очень обеспеченной стране – это я обещаю.

– Да я не это имела… – начала было царевна, но барон Жермон ее не слушал.

– Эх… везет же некоторым заурядным царствам с монархами… – думая уже о чем-то о своем, о царском, он скользнул по лукоморцам рассеянным взглядом, заложил руки за спину и походкой пританцовывающего бегемота приблизился к окну. – И за что этой провинциальной дыре выпало такое счастье, как я?..