День надежды
Шрифт:
И этот момент настал. Перед тем как отворилась дверь в кабинет, я крепко зажмурил глаза, а когда их раскрыл, на меня в упор смотрел Александр Михайлович и улыбался во весь рот.
– Гришка, здорово! – громко произнес хозяин.
«Недалеко и ушли от Тришки…»
– Саша, гулять пойдешь с ним? – спросила Ольга Семеновна. Это она привезла меня сюда.
– Конечно-конечно, Оленька, – закивал Александр Михайлович и, не отрывая от меня глаз, обратился ко мне: – Ну, как ты, мой родной? Что-то взгляд у тебя какой-то замученный.
– Саня, –
– Слушай, ну, а сейчас-то уже все позади? – тихо спросил Александр Михайлович. – Не будет никаких осложнений?
– Все отлично, не переживай, – заверила Ольга Семеновна, – но, конечно, пока не давай сильных нагрузок. А то я знаю тебя – завтра же потащишь на охоту.
– Бог с тобой, Ольга, – замахал руками муж, – что ты такое говоришь? Что я, маленький, что ли? Пусть отсыпается, отъедается, отдыхает.
Я подошел к Александру Михайловичу и уткнулся ему в коленку. Только не подумайте, что я подхалимничал в тот момент. Нет, конечно. Вы меня правильно поймите, все собаки так делают. А я ведь был в это время не Трисоном, а Грином. Значит, нужно как-то приноравливаться. Да и Александр Михайлович пришел в восторг, спрыгнул с кресла, сел прямо на пол рядом со мной и обнял.
– Соскучился, брат, по охоте? – он звонко чмокнул меня в ухо. – Ну, ничего, все позади. Давай поправляйся, набирайся сил, скоро август, рванем с тобой на уточек. Не забыл моих наставлений?
– У-у! – отвечаю, а сам думаю: кто бы мне о них еще рассказал, об этих наставлениях.
– Умничка мой, – Александр Михайлович, вставая с пола, аккуратно потрепал меня за шею. – Иди, родной, ложись на свой диванчик и отдыхай, а я пока поработаю, нужно срочно на письма ответить. Через часок-полтора пойдем погуляем.
На каждом шагу меня поджидала теорема Пифагора. В кабинете друг напротив друга стояли два совершенно одинаковых дивана за тем лишь исключением, что один чуть светлее другого. Я отошел от хозяина и остановился. Ну, вот где тут мой диван – светлый или темный? Долго стоять и раздумывать я не мог, нужно было принимать решение, и я, направившись к темному, тут же за спиной услышал смех:
– Ой, Гришка, ты неисправим! И чем тебе твой диван не нравится? Надо же, все время норовишь на мой улечься. Ну, ладно, бог с тобой, пользуйся случаем. И ведь знаешь, собака, что сегодня ругать не стану. Вот же хитрюга!
«Так, понятно. Значит, темный диван – хозяйский. Будем знать! Мой предшественник тоже, видимо, любил на хозяйском диване поваляться, хотя, как я понял, ему за это иногда и влетало».
Я взобрался на диван, лег на живот и, скрестив передние лапы, закрыл глаза. Александр Михайлович клацал компьютерной клавиатурой, а я все думал. И чего я так переживал? Встреча как встреча – все прошло настолько спокойно, словно я родился, рос и всю жизнь был Грином. Но это было только начало. Никто не знал, как развернутся последующие события. Я и не заметил, как уснул. Ну и сны мне стали сниться в доме Александра Михайловича.
Мы мчим с хозяином на громадном внедорожнике, я сижу на заднем сиденье и выглядываю в окно. Боже мой, кого мы догоняем! Не поверите, но это большущий рыжий лев. Зверь, видимо, выбился из сил и остановился. Мы тоже остановились напротив него. Я присмотрелся, невдалеке от льва сидит его львица и наблюдает за нами. Александр Михайлович выходит из машины с ружьем и направляется к леве. Я прошу его жалобным голосом:
– Михалыч, родненький, пожалуйста, не убивай котейку!
Александр Михайлович усмехнулся и говорит:
– Послушай, собака, не встревай не в свое дело. Ты для чего сюда приехал – охотиться или мне советы свои глупые раздавать?
– Да жалко ведь, – отвечаю я. – Коты, они же такие беззащитные.
– Ага, – гогочет Александр Михайлович, – нашел кого жалеть! Да если этот кот встретит тебя тут одного и без ружья, проглотит вместе с сапогами.
И вдруг лева тоже вступает в разговор:
– Врете вы все, Александр Михайлович, никого мы тут не трогаем. Вы приезжаете сюда постоянно и стреляете в моих сородичей. Что мы вам сделали плохого?
Хозяин мой опешил. От недоумения он вытаращил глаза и вдруг рассмеялся и спрашивает:
– Эй, зверуганы, а вы чего это разговорились тут? – и смотрит то на меня, то на льва. – Кто вас научил по-человечески разговаривать?
Вдруг я слышу голос Ольги Семеновны:
– Саша-Саша, не стреляй, это я! – кричит львица. Ничего не могу понять. Пригляделся, а это вовсе и не львица, а кошка Маркиза. Вот так дела! Смотрю на леву, а это кот Жора. Я так обрадовался, выскочил из машины, и давай кувыркаться с ним на песке. Визжим, прыгаем, носимся, а Александр Михайлович наблюдает за нами. Потом подошел ко мне, изловчился и хвать меня за шкирку.
– Эх, Гришанька, вижу-вижу, – говорит, – и впрямь по охоте соскучился…
В этот момент я проснулся.
– Ты чего скулишь, родной? – Александр Михайлович присел рядом со мной на край дивана и стал гладить меня по спине. – Охота снится?
«Конечно, охота, Александр Михайлович! Вот прямо-таки сплю и вижу, как мы с тобой на льва бросаемся!»
Ой, это же надо! Ну, вот к чему может такое присниться? И львы, и Ольга Семеновна, и Маркиза, и ленивый Жора.
– Вставай, Гришка, – приказал хозяин, – пошли на свежий воздух.
Да, точно, опасность на каждом шагу. На прогулке встретили немецкую овчарку, она ни с того ни с сего начала лаять на меня как ошалелая. Но больше всего удивился Александр Михайлович.
– Кармен, что с тобой? – пораженно воскликнул Александр Михайлович. – Грина не признала? Ты чего?
Но собака не унималась. Рычала на меня так, словно я в чем-то виноват перед ней. Я уж и по-нашему, собачьему, ей говорю: ты, мадам, с ума сошла? Ты чего так кидаешься на незнакомых собак? А она знай лает и лает. Не стал я с ней связываться, натянул поводок и увел Александра Михайловича в сторону.