День независимости. Часть 2
Шрифт:
Пересилив себя, он подошел к запертым воротам и нажал звонок.
В доме заиграла мелодия, хлопнула дверь.
— Кто там? — спросили со двора.
— Я от Вахи, — ответил он, как научил Журавлев.
Открыл плечистый, стриженый бобриком, парень.
— Что хотел?
— А разве ты хозяин? — усомнился Олесь.
Семен подробно описал ему Борщова, и парень под описания не подходил.
— Проходи.
Олесь поднялся вслед за ним в дом. В зале, в полной темноте, работал телевизор. В кресле, напротив экрана, сидел еще один охранник.
— А где товар? — не сводя подозрительного взгляда с парня, поинтересовался Олесь.
— Сначала деньги, — крутанулся к нему сидевший в кресле.
Не споря, Олесь достал бумажник и подал доллары. Стоявший рядом охранник бегло пересчитал и бросил россыпью на стол.
— Ну, идем.
«Лохи, — подумал про себя Олесь, спускаясь за ним по винтовой лестнице. — Даже не проверили, пустой я или с оружием».
Провожатый отпер ключом подвальную дверь и распахнул ее перед ним. Олесь пригнулся, чтобы не удариться о низкую притолоку и шагнул внутрь.
С дивана, что стоял возле стены, поднялся худосочный мужчина с длинной гривой волос.
— У тебя все готово, Химик? — спросил секьюрити.
— Да-да… Забирайте.
Он вытащил из-за дивана одинаковые кейсы и выставил на середину комнаты.
Движения его были столь поспешны, и в глазах такая затравленность, что запоздалое подозрение закралось в душу Олеся. Поймав на себе взгляд охранника, холодный взгляд оперативника, он вдруг понял, что совершил непростительную ошибку, ослушавшись Семена.
«Надо было еще понаблюдать за домом, а не лезть дуриком наугад».
Он через силу, как ни в чем не бывало, улыбнулся и подошел к патлатому. Нагнулся к кейсам…
Молниеносным движением, выдернув из-под штанины прикрепленный к щиколотке нож, метнул его в псевдоохранника.
Все произошло столь неожиданно, что отклониться оперативник не успел, и с захлебывающимся хрипом упал на колени, зажимая руками торчащую из груди рукоять.
Ударом ноги Олесь опрокинул умирающего на спину и выдернул нож из раны. И двинулся к опешившему Химику.
— Нет! — тонко вскричал Борщов и схватил кейс, закрываясь им, как щитом.
Нагнув голову, Олесь шел на него, готовясь нанести сильный удар в горло.
По лестнице застучали быстрые шаги.
Он развернулся, и от сокрушительного удара в челюсть полетел на пол. Сверху навалились, и, осыпая ударами, принялись заламывать руки. Не имея сил сопротивляться, Олесь отчаянно заворочался, пытаясь сбросить с себя противника.
И, понимая всю безуспешность своих попыток, когда запястья, со щелчком, сдавили холодные объятия наручников, протяжно, по-волчьи завыл…
36
Ставрополь. 28 мая.
9 ч. 05 мин.
Допрос производил начальник следственного отдела — пожилой, в очках на толстой роговой оправе, сползающих на кончик носа.
Выложив на стол чистый бланк протокола, он взглянул на Сажина, занявшего место в углу у двери и произнес, будто спрашивая его разрешения:
— Ну что, приступим?
Приходько ввел конвой. Сержант указал ему на стул возле следователя.
— Садись.
Он повиновался. Скованные руки неловко повисли между колен.
— Сержант, снимите наручники, — попросил Сажин.
— А стоит ли? — засомневался конвоир. — Я не ручаюсь…
— Да куда ему бежать? На окнах, сам видишь, решетки. За дверью — ты. А у меня для прытких гавриков кое-что весомее имеется.
Сажин многозначительно оттопырил полу пиджака, показывая кобуру с пистолетом.
— Как прикажете, — вздохнул сержант и отомкнул наручники.
Олесь криво усмехнулся и потер красные вдавленные следы от браслетов.
— Моя фамилия Мельников, буду вести ваше дело, — сказал следователь и, достав ручку, приготовился писать. — Ваши фамилия, имя, отчество…
Широко зевнув, Приходько отвернулся к окну.
— Не желаете отвечать? Ладно, ваше право. Хотя, установить вашу личность не так уж и сложно. В момент задержания при вас был паспорт на имя Воронина Александра Вениаминовича, жителя Саратова. Это ваше настоящее имя?
В поведении Олеся ничего не изменилось.
— Хорошо. Тогда зайдем с другого края. Вы знакомы с Иваном Борщовым? Если да, то с какого времени, и при каких обстоятельствах познакомились. Если нет, постарайтесь объяснить, что вы делали в его доме вечером 27 мая.
Откровенничать со следствием наемник не собирался. В зеленых глазах — пустота, отрешенность. Ему уже все равно…
— Ладно. Пригласим Борщова.
Следователь нажал звонок, и конвоир ввел в комнату для допросов Ивана Борщова. Накачанный обезболивающими препаратами, он справлялся с наркотической ломкой. Выглядел Борщов значительно лучше, чем тогда, в больничной палате следственного изолятора, где Сажин его увидел впервые.
— Гражданин Борщов, — обратился к нему следователь. — Вам знаком этот человек?
Секунды химик изучал лицо Олеся, после чего уверенно заявил:
— Никогда раньше не видел.
— Вы уверены в этом?
— Абсолютно.
— Хорошо-о… — протянул следователь, собираясь с мыслями. — Идите, я вас больше не задерживаю.
Нагловатая ухмылка вновь появилась на лице Олеся. Другого ответа он и не ждал. Что они могут знать о нем? Что?..
— Как бы там ни было, отвечать вам придется. И за убийство сотрудника федеральной службы безопасности, и за другие инкриминируемые вам преступления. По факту гибели лейтенанта Захарова доказывать практически нечего. Вы убили его в присутствии Борщова, он дал свидетельские показания. На полу в подвале изъят нож со следами крови и вашими пальчиками на рукоятке.