День пистолетов
Шрифт:
— А если да? — произнес я после некоторой паузы.
— Вот это-то чуть не испортило нам все дело. Хорошо еще, что русские были уже в Берлине и война скоро кончилась.
— Я дорого заплатил за свою глупость.
— Да, черт побери! Она чуть было не отправила тебя на тот свет.
— Так что же произошло с Рондиной, полковник? Корбинет поставил свой стакан на столик и, откинувшись на спинку кресла, закинул руки за голову.
— Она тогда исчезла из поля зрения. Откуда-то просочилась информация, что она попала в руки французских партизан. А ты сам знаешь,
— Это точно?
Полковник покачал седой головой.
— Нет. Мне не удалось это проверить. Ты сам знаешь, тогда происходило столько событий, что невозможно было все проверить. Кажется ее ликвидировали в самом конце войны, когда была подписана капитуляция. Когда я узнал об этом, ты еще валялся в госпитале.
— От кого вы это узнали?
— От Прайса Ричарда из Интеллидженс сервис. Мы как-то разговорились с ним за стаканчиком виски, и он вскользь упомянул об этом.
— Мне нужно с ним увидеться... — начал было я.
— Поздно, — оборвал меня полковник. — Ричард умер три года назад.
— Как вы думаете, смогу я с этими крохами информации продвинуться вперед в своих поисках?
— Трудно, — произнес Корбинет задумчиво. Как-никак двадцать лет прошло с тех пор. И потом, партизаны не вели никаких записей. — Он развел руками, — А что ты собираешься сделать с Рондиной, если, конечно, отыщешь ее?
— Рассчитаюсь с ней за все!
— Ну-у!.. Пока ты ее найдешь.
Я встал и вытащил фотографию из внутреннего кармана. — Посмотрите, полковник. Мне кажется, что я нашел ее. Корбинет прищурился, разглядывая фото. В этот момент я почти зримо видел, как он мысленно пробегает по длинному списку неприятностей, которые доставила нам Рондина, тех людей, которые пали от ее руки или по ее вине. Наконец он произнес, задумчиво возвращая мне снимок.
— Да-да... Это Рондина!
— И еще мне нужно знать, полковник. Вы находитесь в контакте с разведкой?
— В определенном смысле — да, но пусть это останется между нами. Сейчас я точно в таком же положении, что и ты. Я еще в контакте с этими бравыми ребятами...
Теперь настала моя очередь внимательно приглядеться к полковнику. Словно в озарении, я собрал воедино все те разговоры, что мне приходилось слышать от офицеров разведки. Я мигом вспомнил мельчайшие подробности некоторых последних операций и с радостью увидел во всем этом такой давно знакомый, уверенный почерк, Я не смог сдержать довольной улыбки.
— Значит, вы все еще варитесь в этом котле, полковник, — произнес я. — Я свяжусь с вами через пару недель.
— Пренепременно.
Уходя, я прикрыл рукой крошечное отверстие объектива на двери, с помощью которого фотографировались все посетители, и усмехнулся при мысли о том, какую гримасу состроит старина Корбинет, когда увидит на пленке пустой кадр, Это тоже был мой старый трюк.
В четыре часа я позвонил Уолли и спросил, что удалось ему разузнать, Он зачитал мне имена людей, которые постоянно встречаются с Эдит Кейн:
Бертон Селвик — с ним она поддерживала служебные отношения.
Грегори
Джон Фредерик Телбот — элегантный англичанин, работник британского посольства.
Гретхен Ларк — секретарша из ООН. Постоянный партнер Рондины за завтраком.
Я записал адреса и фамилии, поблагодарил Уолли и повесил трубку, Следующий мой звонок был к Томасу Уотфорду.
— Говорит Тайгер Мэн, — произнес я в трубку, — Вам удалось узнать что-либо об Эдит Кейн?
— Возможно, но лучше не говорить это по телефону.
Мы договорились встретиться в баре на 6-й авеню через час. Таким образом, у меня еще осталось достаточно времени, чтобы заняться фамилиями из списка.
Я позвонил Барни Доджу и вкратце объяснил, что меня интересует. Прежде всего он рассказал мне массу вещей о самом Бертоне Селвике, который показался мне из списка самым важным, во всяком случае, по положению. Селвик относился к категории тех незаметных людей, которые улаживают разногласия между странами и принимают решения за правительство, Додж явно опирался на хорошо информированных людей. При встрече он обещал рассказать больше.
На остальных персонажей списка у меня уже не осталось времени.
Был обеденный час, и служащие контор и офисов устремились на улицы, где немедленно вступили в жестокую борьбу за право первым овладеть такси. Несколько минут я с любопытством наблюдал забавные картинки живого кино, потом спокойно отправился на встречу пешком. Ровно через час я уже сидел в баре и спокойно пил пиво, не особенно обращая внимание на посетителей.
Это и было моей ошибкой. Двое здоровенных парней, судя по всему, работники ФБР, подошли ко мне сзади с двух сторон и в мгновение ока освободили меня от «кольта». После чего они милостиво разрешили допить пиво и с дружескими улыбками на лице вывели из бара, прижимая с двух сторон к ребрам свои служебные пистолеты.
Меня приволокли в контору, которая располагалась на десятом этаже в деловом здании на 40-й улице. В коридоре, пустом и гулком, стояла мертвая тишина, словно все комнаты были неживыми. На дверях конторы не было никаких табличек.
Оба парня подвергли меня изнуряющему двухчасовому допросу, но так и не добились от меня ничего удовлетворительного.
Потом на сцене появился Уотфорд.
— Долго это будет продолжаться? — накинулся я на него.
— До тех пор, пока мы не узнаем правды, — сквозь зубы бросил он. — Время у нас есть.
— У меня тоже. Может быть, вы мне расскажете пока об Эдит Кейн?
— Зачем вам понадобилась информация о ней?
— Это мое личное дело. Мы были с ней когда-то знакомы.
— Ложь! Мы проверили ее биографию со дня рождения. Ваши пути ни разу не пересеклись. Я пристально посмотрел на Уотфорда.
— Ваши расспросы опасны и подозрительны, — сказал он. — И мы не можем допустить, чтобы наши отношения с англичанами испортились из-за такой ерунды. И вам не позволим совершить подобной глупости. Итак! Будете вы наконец говорить?