День рождения Буржуя - 2
Шрифт:
Одновременно он чуть повернул кресло, и тут же где-то под сердцем резануло болью: живот старика был жутко разворочен, по худым пальцам стекала бурая жижа. Семен Аркадьевич медленно поднял веки и посмотрел на Борихина полными доверчивого страдания глазами.
– Я приручил, - тихо и четко ответил такой знакомый голос из темного угла комнаты.
Сыщик успел развернуться. Но какая-то страшная сила отбросила Борисыча в сторону, повалила на пол. И только потом прозвучал сердитый хлопок так ему показалось. Боли не было, только тупой удар в правое
Борихин зачем-то приподнялся и сел, прислонясь спиной к креслу, в котором корчился бедный старик. В эту минуту сыщику казалось очень важным подняться, встать... Фигура в углу стала различимей... И стоял перед Борихиным старый друг Серега, неподкупный и суровый майор Мовенко, мент от Бога.
– Ты...
– прохрипел Борихин, зажимая рану в предплечье.
– Я, Игореша, кто же еще, - ласково проговорил Мовенко, свинчивая со ствола глушитель.
– Знаешь, я минуту назад колебался: сразу убить тебя или все-таки сначала поговорить. Извини, не смог отказать себе в удовольствии...
– Сволочь! Продажная шкура!
– прохрипел Борихин и попытался рывком встать, но хищное рыльце пистолета мгновенно приподнялось, и сыщик снова сполз на пол, закусив губу.
– Перестань, Игорь, - устало сказал майор.
– Уж ты-то должен понимать меня, как никто. Мы оба вовремя сообразили, что если уж делать нашу собачью работу, то лучше за реальные деньги и с удовольствием. Разве не так?
Семен Аркадьевич за спиной Борихина издал страшный, какой-то булькающий звук.
– Вызови старику "Скорую", - пробормотал сыщик.
– Не говори чушь, - поморщился Мовенко.
– Ты же сам понимаешь, что вы оба - уже трупы. Конечно, я мог бы добить его - так сказать, избавить от мучений, - но он никогда мне не нравился. Как и твой малолетний помощничек.
– Значит, Василия - тоже ты?
– Борихина передернуло от бессильной ярости.
– Ну конечно, - ухмыльнулся майор.
– Вернее, не я лично - один из моих верных глухонемых друзей. Но какая разница. Кстати, мальчишка на твоей совести: ты послал работать против меня сопляка. Даже обидно...
– Мразь. Иуда.
– Борихин сам удивился, что говорит тихо и почти спокойно.
– Перестань, Игорь...
– Мовенко укоризненно развел руками.
– Мы оба продались. Только ты - за копейки и не тому человеку...
– Я снял погоны, - Борихин смотрел майору прямо в глаза, и тот не отводил взгляда.
– Ну и дурак! Если бы ты знал, как просто и увлекательно решать свои вопросы с удостоверением в кармане и могучими возможностями силового аппарата, так сказать...
– Значит, все это - ты? Вообще все. И прослушка повсюду, и наблюдение поставлено, и никакие запросы в Интерпол даже не отправлялись...
– Естественно. Это же так просто. Честно говоря, сначала я даже всерьез опасался, что ты догадаешься. Я ведь считал тебя реально хорошим ментом, правда...
– Мовенко как-то удивленно покачал головой.
– Но, слава Богу, переоценил: ты так и не въехал, даже наоборот - бегал ко мне за помощью, как мальчишка. Смешно...
– И он осклабился, хотя глаза оставались совершенно холодными.
– Ты хоть понимаешь, что Кудла и тебя уничтожит. В свое время...
– Или я его...
– Оскал майора стал шире.
– Хотя, думаю, до этого не дойдет. Мне нравится на него работать, а ему нужны верные люди, умеющие делать свое дело.
– Он - маньяк!
– Перестань. Он очень интересный человек. И многому научил меня...
– Например, как всадить пулю в живот старику и получать от этого удовольствие, да?..
– Я не получаю удовольствия. Мне просто плевать. А что касается Кудлы...
– голос Мовенко вдруг стал очень серьезным.
– Знаешь, а ведь будущее за такими, как он.
– Слушай, тебе... не страшно?
– Борихин смотрел на старого друга с каким-то мистическим удивлением. Неужели он раньше знал этого человека?
– Мне?
– в глазах Мовенко мелькнула холодная насмешка.
– Я получил много денег, Игорь. Очень много. И получу еще больше. И буду жить дальше. А ты останешься остывать в этой немытой халупе. Так что бояться нужно тебе. Хотя... Я выстрелю прямо в голову, обещаю.
– Пошел ты на х...
– Борихин злобно плюнул, с удивлением понимая, что не боится. Совсем.
– Грубо. Но мужественно, - с одобрением кивнул Мовенко.
– Впрочем, что тебе еще остается...
Он взвел курок. Звук был железный, противный до тошноты. Борихин на секунду зажмурился, но заставил себя открыть глаза.
– Прощай, - проговорил майор.
Сухо треснул выстрел. Борихин успел осознать, что ему совсем не больно. Зато глаза Мовенко как-то удивленно остекленели, он чуть пошатнулся и медленно повернул голову. Семен Аркадьевич, придерживая одной рукой кровавое месиво живота, в другой держал тяжелый черный пистолет, оставленный на столе Борихиным. С глухим стуком пистолет упал на пол. На этот звук словно эхом отозвался другой. Мовенко с грохотом повалился на пол.
У Борихина не было времени удивляться. Со стоном встав, он склонился над дрожавшим крупной дрожью стариком и увидел у того в глазах слезы.
– К-какой ужас... Игорь... Какой... ужас...
– на губах у эксперта пузырилась кровавая пена.
– Ничего... Сейчас, Семен Аркадьевич... Сейчас...
– Борихин неверной рукой стал суетливо набирать номер, проворачивая диск стоявшего на столе старомодного аппарата.
– Приедет "Скорая"... вам помогут...
– Не то... Я умираю...
– едва слышно, одними губами прошелестел старик.
– Но я... Я... убил человека...
Лежавший на полу Мовенко осторожно приоткрыл глаза. Олух Игореша дрожащим пальцем ковырял телефонный диск, а старикашка, тот уже ничего не видел, его трясло в предсмертном ознобе. Оскалившись, то ли от саднящей боли в раненой груди, то ли от злорадного предвкушения, майор беззвучно потянулся к лежавшему рядом пистолету.