День рождения мертвецов
Шрифт:
— Нужно, чтобы врач осмотрел вашу ногу.
— На парковке, на сервисе, а вы там…
— В субботу вечером, когда мы ели в машине рыбу с картошкой… Вы дали мне ваш телефон позвонить, потому что я сказала, что в моем телефоне батарейка села… Я чувствовала, что что-то должно случиться, и очень беспокоилась за вас, потому что что-то могло пойти не так, как надо, ну, я и загрузила в ваш телефон программку, которая помогает отслеживать ваше местонахождение. — Она сгорбилась и придвинулась к рулевому
— Доктор Макдональд…
— Элис. Почему бы вам не называть меня Элис? Пожалуйста.
Я кивнул. Элис. Не доктор Макдональд.
— Элис, спасибо, что приехала за мной. Спасибо, что не везешь меня в больницу. Спасибо, что помогаешь мне и Кети.
Она повернулась и улыбнулась мне:
— Мы ведь найдем ее, правда?
Десять часов утра. У нас осталось семь часов.
— Нужно остановиться… — Что-то сжирало мою ногу, острыми металлическими зубами вгрызалось в плоть, в сухожилия и кости.
Стой…
Элис взглянула на меня с водительского кресла:
— Тебе надо поспать.
— Не могу… — Вдали плоским серым мазком виднелась река Тей, вдоль нее, как на страже, стояла длинная шеренга скелетоподобных деревьев. Ждали, когда нас затянет в мерзлую землю. — Больно. Мне бы мое лекарство.
— Тебе не нужно… — Доктор Макдональд крепче сжала в пальцах рулевое колесо. — Эш, это яд.
— Зато работает. Я принимал диклофенак и трамадол — никакого результата. Нам нужно остановиться…
Элис облизала губы:
— До Данди сможешь продержаться?
По ноге поднимался горящий бензин, голубоватое пламя, шипя и потрескивая, съедало мускулы и обугливало кости подними.
— Эш?
Я зажмурился. Стиснул зубы. Кивнул:
— Данди.
— Все равно скоро остановимся, заправиться нужно.
Тепло разливалось из середины груди, разгоняя острые осколки вниз по ноге, потом в голень, потом в ступню… потом все прошло. Подголовник кресла мягко убаюкивал.
Холодная рука на лбу нежным прикосновением прогнала боль.
— Ты весь горишь.
— Мммм… — Я отпустил шприц — еще одна половина утренней порции, и он упал на грязный автомобильный коврик.
— Хочешь сэндвич или, может быть, купить тебе что-нибудь перекусить?
— Не хочу есть.
— Эш, ты должен что-нибудь съесть, должен пить много жидкости, это не может так продолжаться, тебе срочно нужно в больницу.
— Генри нужен…
— Он не отвечает на звонки. — Она прикусила нижнюю губу и откинулась на спинку кресла.
Двигатель, замурлыкав, вернулся к жизни, и мы снова поехали, пробиваясь сквозь снег, жирные белые хлопья которого падали
У меня на коленях лежал сэндвич с яйцом. Я уставился на него, но с ним ничего не произошло.
— Ребекка любила сэндвичи с яйцом. У нее был такой… воображаемый друг, когда она была совсем маленькой. Она называла его «кашийный убивец». Каждый раз, когда внезапно кончались сахарные подушечки, в этом был виноват Гадкий Найджел. А к простым овсяным хлопьям он интереса почему-то не проявлял. — Прижался щекой к окну. Оно было холодным и гладким. — Это было так… так давно.
— Мне так жаль, что она убежала.
— Она не убежала. Он ее забрал.
Кингзвэй была забита, машины и автобусы предпочитали прокладывать путь через задворки Данди, оставляя в стороне его жизненно важные артерии. Справа, на скорости пятьдесят миль в час, проплыл торговый комплекс, в сетевой гостиничке которого, на пятом этаже, расположились ребята из специальной следственной группы. Всего неделя прошла, а кажется, что несколько месяцев.
Я прижал сэндвич с яйцом к груди, как ребенка:
— Мы не знали, что с ней случилось… Мишель до сих пор не знает. Просто Ребекка все время была с нами, и мы планировали большую вечеринку, а потом она внезапно исчезла. Ни записки, ни единого слова. Первую открытку я получил на четырнадцатилетие Ребекки. С днем рождения! В верхнем углу выцарапана цифра один, чтобы я понимал, что за ней последуют еще и другие. Я храню их в сигарной коробке, которую Ребекка подарила мне на Рождество, ей тогда шесть лет было. Не знаю, где она нашла ее, но она ее всю разрисовала и заклеила блестками… Вот там я и храню их.
— Но почему ты не…
— Меня бы сняли с расследования. Я бы сидел на заднице и смотрел, как они лажаются. Никому ничего не сказал, даже Мишель. По крайней мере, она могла надеяться.
— Эш, она должна об этом знать, или больше никогда не сможет…
— Иногда лучше не знать. — Я пожал плечами. — Да и теперь это неважно, Ребекку вчера нашли, ты помнишь? Еще одно тело в парке, вместе со всеми остальными. Моя маленькая девочка лежала в яме в земле, и ее кости были выпачканы засохшей кровью.
— О, Эш. — Элис сжала мою руку. — Мне так жаль.
— Мне тоже. — Я повернулся к окну и стал смотреть на снег. — Он больше не будет пользоваться Кэмерон-парком, теперь, когда мы облазили его вдоль и поперек… И мы никогда не найдем тела Кети.
Мое тело становилось все тяжелее и тяжелее, словно сила земного притяжения вдавливала его в кресло, смыкая мне веки. Стало тяжело двигаться.
— Эш?
Нужно было выпить еще немного сворованных Доусоном амфетаминов.
— Оставьте меня…