День рождения монстра
Шрифт:
Но эти двое все еще слишком сильны. Их нужно разделить. Первым придется убрать младшего – он слабее.
Мысль о том, чтобы убрать Гессе, посещала его далеко не в первый раз. Он подумывал об этом с самого начала похода. И даже советовался с Мастером, как с самым преданым и, в то же время, исключительно умным человеком. Мастер поддержал идею в принципе, но посоветовал подождать. «Еще не время, – говорил он, – сейчас большинство на их стороне.» «Но большинство всегда будет на их стороне», – удивлялся Хост. «Придется большинство убедить», – отвечал Мастер.
В последние дни его вес и сила расли особенно быстро. Хост знал, что подобное случается и с обыкновенными людьми. Например, был
Несколько месяцев врачи были уверены, что она ждет ребенка. Потом психическая беременность конечно же рассосалась. Другой случай произошел со спортсменом-бадминтонистом, которого не брали в команду из-за низкого роста. Он так сильно хотел пройти отбор, что сумел вырасти на четырнадцать сантиметров.
Среди изменяющихся такие вещи были в порядке вещей. Человек, одержимый идеей, постепенно начинал воплощать идею формой собственного тела. Хост, с некоторого времени уверенный, что именно ему предстоит сразиться с СМ, не мог не наращивать собственную мощь.
Правда, разница в силе еще была неимоверно велика.
Ему приходилось очень много есть. Вначале он неосторожно согласился оставить всех четырех охотников в лесу, но уже через несколько минут пожалел о своем решении. Его растущему телу была необходима пища. Натуральная пища, а не только энергетические таблетки. Он продержался совсем немного, а потом отстал и скрылся в лесу.
Лес был полон запахов. Запах прелых листьев, запахи цветков, веток и корней. И запахи многих следов, в основном собачьих. Собаки показались из-за стволов; молча, как обычно, подошли к существу неизвестной породы, но не осмелились напасть – существо было слишком большим. Хост захотел бросить в них камнем, но все камни, лежавшие поблизости, были слишком крупны. Собака отбежали, но не ушли. Они не теряли возможную добычу из виду, кружили поблизости и, по ходу дела, грызлись или занимались любовью. От голода кружилась голова.
Хост присел на корточки, а потом лег и прикрыл глаза. Его ноздри вздрагивали, чувствуя запах приближающейся добычи. Собаки подходили и уходили несколько раз. Когда звери были близко, их запах становился совсем непереносимым. Запах шерсти, под которой горячее мясо и кровь. Как только самый смелый зверек понюхал ладонь, эта ладонь схватила его за длинное ухо.
Собаки оказались удивительно глупы, как и всякие существа, живущие большими стаями, среди изобилия пищи и не имеющие врагов.
Он съел собаку сырой и даже разгрыз все крупные кости. После этого он часто отлучался на охоту. Вначале он ловил собак, используя как приманку собственное тело. На обеих его руках появились нежазивающие раны от собачьих зубов. Потом оказалось, что его тело не только сильно, но и достаточно быстро, чтобы поймать собаку среди деревьев. Теперь охота стала и вовсе легкой и приятной. Пойманному зверю он сворачивал голову и первым делом вгрызался в горло – здесь самая нежная мякоть и самая вкусная кровь. Потроха он бросал сородичам жертвы и глупые животные научились сбегаться к нему и выпрашивать подачки. Он был уверен, что теперь, с таким обилием пищи, его тело начнет расти еще быстрее.
Когда двое охотников с охотничьим крюком вернулись, Хост сразу понял, что это возможность. Он пригласил обоих в свою палатку и поинтересовался их именами.
Того, что постарше, звали Ахиллесом, а молодого Боракусом. Первое имя показалось Хосту знакомым и он поинтересовался, не встречались ли они раньше. Нет, не встречались; Ахиллес не забыл бы такой приятный случай. Что вы, что вы, мне было бы ровно столько же приятно. Он угостил охотников вкусовыми таблетками, вареным корнем щиговицы и кусочками сырого мяса. Потом сообщил, что собирается пожаловать им орден и даже предложил заночевать в отдельной палатке на двоих.
Охотники вначале отказывались, из вежлисти, но потом согласились. Хост приказал своему телу проснуться в половине третьего ночи.
В половине третьего тело проснулось. Оно было особенно сильным и бодрым.
Тело вышло на поляну, огляделось, заметило в небе необычный серый четырехугольник и вспомнило, что это строится космическое зеркало. Интересно, сможет ли СМ повредить зеркало своим лучом, – подумало тело и на этой мысли Хост проснулся.
Он стоял посреди поляны голый, заросший шерстью, задравший голову к небу и в могучем горле клокотало дыхание. Он вспомнил все, пригнулся, отошел к дереву, куда не падал свет луны и где чернота была совсем смоляной, притаился. Глаза, привыкшие ко тьме, начинали различать детали. Чем дольше он вглядывался в черноту леса, тем больше видел. Он даже увидел тень большой кошки, которая вышла на ночную охоту – и только после этого почувствовал ее запах. Потом он нашел двухместную палатку, стоявшую на противоположном краю поляны, и стал смотреть на нее. Стены палатки были полупрозрачны; два охотника ворочались во сне. Они забыли выключить инфраогонь и фейерический свет мешал им спать, навевая кошмары.
Хост подумал о том, что еще вечером сквозь палатку ничего не было видно, но забыл эту мысль.
Он прошел по краю поляны, прячась под деревьями. Ночная кошка кралась за ним. Он остановился и тихо зарычал. Кошка остановилась снова, рыкнула в ответ, повернула и отошла. Зверь не хотел связываться, чуя беду. Хост подошел к палатке.
Один из охотников лежал у края, ногами к выходу, и Хост вытащил его за пятку. Человек был неожиданно легким и медленным в движениях. Первым оказался Ахиллес. Хост свернул ему шею, поднял за пятку и подержал перед собой, потом аккуратно положил и вытащил Боракуса. Второй тоже не успел проснуться.
Закончив дело, он положил оба тела на их прежние места и накрыл покрывалом.
Потом осмотрелся и, не обнаружив опасности, прокрался к палатке, в которой спал Гессе. Ему удавалось передвигаться бесшумно. Ударил лежащего по лицу, потом заклеил пластырем рот, связал руки за спиной. Включил инфраогонь и стал ждать.
У него не было сомнений. Победить людей с материка можно лишь по одиночке.
А значит, сегодня ночью молодой наблюдатель убил двоих аборигенов. Именно он.
То, что это сделал именно он, не может вызывать сомнений. Никто из своих не сумел бы справиться с двумя взрослыми мужчинами, охотниками к тому же. А люди с материка сильнее нас и они презирают нас. Им ничего не стоит нас убить. Это всем известно. Но тут они не у себя дома. Тут у нас свои законы – законы справедливости, перед которыми все равны – и вы, и я, и они. Посреди поляны стоял столб, только что вбитый; к столбу был привязан Гессе, несколько верных людей раскладывали под столбом костер. Большего и недостоин тот, кто умертвил двоих соратников. Он кричит и молит о пощаде. Но пощады нет изменнику. Его сжигают и вместо двух противников теперь остается лишь один. Один, но сильный.
Пусть сильный, но гнев людей обращен на него. Это он и такие как он, не задумываясь убивают наших соотечественников. А гнев людей это сильный аргумент и часто решающий. Его пепел развеют по ветру – Хост спал и мысли шевелились во сне. Он видел то картинку со столбом, на котором сжигают осужденного Гессе, то свою схватку с СМ, то большую лесную кошку. Тело уронило голову на грудь и слегка наклонилось. Голова поднималась и опускалась на волнах мощного шумного дыхания, приподнимающего грудь.