День рождения
Шрифт:
Потом вспомнил и то, как сидел в кабинете с четырьмя мужчинами, которым рассказывал каким замечательным типом я был и что я мог бы совершить, будь я на месте Кендалла.
– Постарайся вспомнить их лица, – сказала Мэй. – Подумай, был ли среди них Мантин.
Я старался. Но лица всех четверых упорно оставались в тени. Я вспомнил только лицо
– Бесполезно, – сказал я. – Не могу вспомнить.
– И ты не помнишь, откуда взялись в твоих карманах лишние две сотни долларов?
– Ни малейшего понятия!
– И потом уже ты проснулся от стука Мантина в дверь номера в гостинице?
– Точно, – соврал я.
– Как же он узнал, что ты был там? – спросила Мэй.
– Вот над этим-то я и ломаю голову с самого утра.
Убрав на место посуду, мы с Мэй вышли посидеть на террасу. Запах жасмина и петуний смешивался со свежим запахом влажной травы. Гуэн и Боб тоже сидели на своей террасе. Я видел как вспыхивал красный огонек сигары Боба. Время от времени на улице появлялся кто-нибудь из соседей или проезжала автомашина. Этот вечер был похож на тысячу других, но для меня темнота была полна зловещих теней. Они окружали меня. Я чувствовал на себе их взгляды. Я дошел уже до того, что ждал, что вот-вот увижу как Мантин, с сигареткой в уголке рта, толкнет сетчатую дверь и скажет мне: «Скажи-ка, чего это ты ждешь, вместо того чтобы оторвать от стула свой зад и пойти выполнять работу, за которую я тебе заплатил? Сидя на месте, ты дела не продвинешь».
Итак, дело. В ванной комнате Мантин говорил о каком-то деле. Что это за дело? О чем шла речь?
Мэй прижалась ко мне и сделала новую попытку:
– Джим, сколько сейчас дел ведет мистер Кендалл?
– Три.
– Важные?
– С какой точки зрения их оценивать. Есть дело водителя-лихача, который сбил пешехода и скрылся с места происшествия. Из-за этой истории я две недели бегал в поисках свидетелей, чтобы доказать, что наш клиент не был пьян. Но на самом деле он был настолько пьян, что в момент происшествия думал, что находится в Майами. Затем есть дело о незаконном присвоении наследства. И, естественно, дело Пел. Хотя оно уже вне нашей компетенции: теперь, когда кассационная жалоба отклонена, все кончено.
– А ты можешь что-нибудь сделать для кого-то из клиентов? – спросила Мэй. – Для одного их тех, естественно, по чьему делу еще не было постановления суда. Что-нибудь такое, за что можно было бы заплатить десять тысяч долларов?
– Я уже думал об этом, – сказал я, – но это меня ни к чему не привело. В деле автомобилиста Кендаллу платит страховая кампания. А дело о присвоении имущества – совсем пустяковое.
– А дело Пел? – спросила Мэй, перебирая мои пальцы. – Для нее ты мог бы что-нибудь сделать?
В памяти всплыл новый эпизод из похождений прошедшей ночи.
– Я об этом с кем-то говорил вчера вечером. Точно, теперь, когда я об этом думаю, я уверен, что в полную глотку об этом разглагольствовал. Я говорил, что с самого начала и до конца процесса Кендалл вел дело вопреки здравому смыслу. Саммерс был негодяй. Многие потерли от удовольствия руки, когда его убили. Единственным серьезным аргументом обвинения против Пел было то, что Саммерс, так сказать, отдалился от нее и что она, по ее собственному признанию, пригрозила ему, что убьет его, если будет им обманута. Это, а также отпечатки пальцев Пел на пистолете, и показания блондинки (ну помнишь, их соседка) о том, что она слышала как Пел ругалась с Саммерсом накануне убийства последнего.
Мэй сжала мои пальцы.
– Что сказала Пел?
– Что она слишком сильно любила этого типа, чтобы решиться его убить. Что Джо Саммерс тоже ее любил. Что блондинка врала. И что Джо был уже мертв, когда она вошла в квартиру.
– А откуда взялись отпечатки ее пальцев на пистолете?
– Она сказала, что подняла пистолет, чтобы пойти расправиться с убийцей Джо, но потом поняла, что убийцей могли быть полдюжины людей. Тогда она бросила пистолет и позвонила в полицию. И в этот самый момент в квартиру ворвались полицейские, получившие анонимный звонок по телефону. Но на электрический стул ее привело то, что за восемь дней до убийства Пел купила этот пистолет. Это подтверждало версию умышленного убийства. Не говоря уже о результатах вскрытия, которые были также повернуты против нее.
– А в чем было дело?
– Вскрытие показало, что Саммерс принял перед смертью огромную дозу алкоголя. Обвинение отсюда заключило, что он был без сознания, когда Пел, тщательно подготовив убийство, сунула ему в ухо пистолет и шесть раз нажала на курок.
– А что ты думаешь об этом, Джим?
Я закурил сигарету.
– По манере – убийство совершила женщина. Мужчина ограничился бы одним-двумя выстрелами. А женщины, в большинстве своем, теряют голову и жмут на курок до тех пор, пока в магазине есть патроны.
– И ты считаешь Пел виновной?
– Нет. Я думаю, что тартюфы присяжные вынесли обвинительный вердикт из-за ее репутации и из-за того, что она в присутствии суда высказала главному обвинителю все, что о нем думала.
Ногти Мэй впились в мою ладонь.
– Ты можешь сделать для нее что-нибудь, Джим?
Мне казалось, что могу. По крайней мере, я этим хвалился вчера вечером, когда был пьян. Внезапно у меня похолодело в желудке: ну, конечно Мантин, Мантиновер. Невысокий мужчина в костюме из белого шелка был братом или бывшим мужем Пел. И я убедил его в том, что смогу ее спасти.
Я помчался в ванную комнату, чтобы дать обеду, торту с земляникой, взбитыми сливками и всему остальному, съеденному мной, возможность проделать обратный путь от желудка до унитаза через рот. Но ледяной комок в желудке не таял. На пороге ванной комнаты показалась Мэй.
– Что с тобой? Что случилось?
Я посмотрел на нее с изнеможением.
– Мантин – родственник Пел. Ее брат или прежний муж. И я, идиот, сказал ему, что смог бы вытащить ее из тюрьмы с помощью десяти тысяч долларов.
У Мэй округлились глаза.
– А ты этого не можешь?
– Не болтай глупостей. У меня даже нет достаточных связей для того, чтобы освободить ее под залог.
Вид у Мэй был такой же убитый, как и у меня.
– Ну, тогда надо найти Мантина и вернуть ему его деньги.
Я прислонился спиной к стене ванной комнаты.
– Ты же прекрасно знаешь, что именно это я и пытался сделать весь сегодняшний день.
Мэй облизнула губы.
– Тебе надо что-нибудь выпить, – наконец произнесла она. – Нам обоим надо выпить.