День рождения
Шрифт:
К ним подошла ватага друзей Миннигали.
Все знали, что он ездил в райцентр получать комсомольский билет. Ребята окружили братьев:
— Когда из района вернулся?
— Билет получил?
— Покажи комсомольский…
Миннигали, конечно, хотелось еще поговорить с братом о сердечных делах, но друзья есть друзья.
— Бери мандолину, пошли гулять по деревне!
— Пошли с нами, Миннигали!
Махнув рукою брату, который пошел дальше один, Миннигали остался с товарищами. Он сбегал домой за мандолиной.
— Ну что вам сыграть?
— Давай сначала
Гибади уступил музыканту свое место на скамейке:
— Садись, Миннигали!
Но Миннигали отказался. Он настроил инструмент. Встав среди кустов, росших за скамьей, он взял первые ноты, и зазвучала трогательная, красивая мелодия.
Постепенно на звук мандолины стали подходить девушки. Не было лишь Закии. Неужели опа не придет? Может быть, придет с опозданием, как обычно… Вдруг мелькнула за плетнем зеленая косынка… Появилась девушка — она торопливым шагом шла по переулку. Миннигали показалось, что в это мгновение сердце его замерло, остановилось. «Закия!» — чуть было не крикнул он.
Но, увы, то была не Закия, а Рашида Батыршина. Она сразу поняла, почему у парня такой грустный взгляд, и нарочито весело сказала:
— А ну-ка, Миннигали, неси свою гармошку! Давно мы что-то не собирались. Надо же встряхнуться!
Девушки дружно поддержали ее:
— Правильно! Неси гармошку, плясать будем!
Миннигали побежал домой и вернулся с гармонью. Рашида притопнула ногами:
— Вот это да! Так и чешутся пятки. Ну, растяни мехи, плясать хочу!
Миннигали прислонился к плетню и с ходу заиграл плясовую «Карабай». Рашида плавно пошла по кругу, затем все быстрее, все горячее.
— Живее играй, живей! — подзадоривала она гармониста.
Наплясавшись до изнеможения, Рашида остановилась перед Тагиром и поклонилась ему:
— Актуганов, пляши!
Тагир спрятался за спины товарищей. Не удалось заставить плясать и остальных. После лихой пляски Рашиды никто не хотел идти в круг. Трудно было сплясать лучше нее, а хуже не хотелось.
— Ну тогда ладно, давайте петь. Миннигали, сыграй-ка свою песню «Карамалы», — сказала Рашида.
Пропели хором «Карамалы», которую сочинил сам Миннигали. Потом кто-то завел «Катюшу»:
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой…
Они перепели все знакомые песни, Миннигали играл без устали и от души вместе со всеми пел и веселился. Молодежь разошлась по домам за полночь.
XI
Весь октябрь шел снег с дождем. Потом разом наступили холода, за сутки землю сковало морозом. Березовые леса, печальные и облетевшие, серые сжатые поля и даже горы, стынущие на холодных ветрах, — вся природа,
Один Миннигали не замечал ничего. Ему казалось, что нет ни дождя, пи снега и что мороз не сковал землю… Было ему легко, радостно. А все от того, что… он впервые заговорил с любимой. Случилось это так.
'После уроков Закия сама нагнала его и тронула за рукав. Он обернулся и увидел ее черные, широко раскрытые глаза. Она улыбалась ему.
— Ты сегодня пойдешь в клуб? — приветливо спросила Закия.
Миннигали не мог в ответ вымолвить пи слова, стоял смущенный и растерянный.
Закия улыбалась. На ее розовых щеках играли две ямочки.
— Я боюсь одна ходить… Ты проводишь меня домой?..
Она говорила что-то еще, но Миннигали ничего не понимал. Он видел ее улыбку, глаза, слышал ее красивый, как музыка или песня, голос.
— Смотри гармонь не забудь принести…
Закия убежала, рассмеявшись над остолбеневшим парнем. Смех девушки был необидный, радостный, счастливый.
Томительно тянулись часы, оставшиеся до вечера. Миннигали все успел сделать по дому, а время не шло.
Он выучил уроки. А время, как назло, стояло на месте. Тогда Миннигали схватил коньки и побежал на Уршакбаш.
На реке был уже крепкий лед, и мальчишки катались по нему вовсю. Миннигали привязал на лапти коньки-самоделки — он сам гнул их из железного, в палец толщиной, прута. Среди своих друзей, гонявших по льду на самой середине реки, Миннигали немного успокоился.
Все знали, что Миннигали очень хорошо бегает на коньках и в этом у него мало соперников. Но ему казалось, что он не по льду скользит, а летит над рекой по воздуху. Лед шуршал под коньками и крошился. Местами, ближе к середине, где лед еще сравнительно тонок, в след от коньков натекала вода и вся ледяная поверхность прогибалась под тяжестью стремительно мчавшегося бегуна. Миннигали стало жарко, хотя одет он был очень легко: без шапки, тонкий казакин, да и тот расстегнут, а штаны не шерстяные — холщовые. Так он ходил до самых морозов, закалялся.
Миннигали волчком крутился на льду, когда к нему подкатил Гибади:
— Тебя зовут!
— Кто?
Гибади показал на берег. Увидев стоявшего там Сабира, Миннигали побледнел.
Сабир манил его пальцем.
— Чего тебе? — крикнул Миннигали.
— Иди-ка сюда, дело есть.
— Какое дело?
— Иди сюда, скажу.
Миннигали отмахнулся от него:
— Какие у нас с тобой дела! Иди своей дорогой!
— Испугался! Эй, сын Хабибуллы, ты в штаны пе напустил? Трус несчастный!
–
Сабир кричал с берега обидные слова, и все их слышали. Этого Миннигали не мог стерпеть:
— Кто трус? Я трус?
— А кто же еще?
Миннигали рванулся к берегу, но его пытались удержать друзья:
— Но ходи! Не надо!
— Не мешайте! Я должен с ним поговорить как мужчина с мужчиной, один на один.
Видя решимость Миннигали, друзья отступились.
Когда Миннигали подошел к Сабиру, тот совершенно неожиданно заговорил в спокойном тоне:
— Ты не бойся, я поговорить с тобой хочу.