День рождения
Шрифт:
Комбат гвардии майор Поляков разъяснил Губайдуллину боевую задачу, поставленную взводу пулеметчиков. Нужно уничтожить на одном из курганов вражескую огневую точку. Это непременное условие прорыва, иначе никакого продвижения вперед не может быть.
Нужно скрытно в темноте подобраться к самому дзоту, чтобы, перед тем как наши поднимутся в атаку, подавить пулеметы противника внезапным огнем, в крайнем случае — гранатами. Поляков подчеркнул:
— Неслышно и незаметно подобраться в темноте. Понятно?
— Так точно, товарищ гвардии майор. Подберемся. Местность позволяет.
— Ну,
Вернувшись затемно, Губайдуллин разбудил взвод и с командирами отделений и пулеметчиками быстро разработал общий план штурма немецкого дзота. Для успеха требовалось как можно ближе и незаметнее подобраться к вершине кургана, чтобы перед сигналом к наступлению коротким броском оказаться возле самого дзота и уничтожить его. Нужнее всего будут, наверно, все-таки гранаты. С гранатами во взводе Губайдуллина был порядок.
Весенняя земля, недавно очистившаяся от снега, была мокрой и вязкой. Идти по ней трудно, но зато пулеметчики двигались совершенно бесшумно. Да и ночь, на счастье, выдалась облачной, темной.
Миннигали вел свой взвод по памяти — он досконально знал этот участок перед немецкой линией обороны. Сначала овраг, потом кустарники, а там до самого кургана поле, покрытое осенней пожухлой полынью.
Вдруг с немецкой стороны раздались отдельные крики, шум, в небо полетели ракеты. Пулеметчики залегли. Немцы их не заметили. Тревога улеглась, и опять пулеметчики стали подбираться к кургану. Теперь они шли по ровному полю, и, стоило гитлеровцам их обнаружить, укрыться, уйти из-под пулеметного огня им было бы некуда. Время тянулось медленно. Но небо постепенно размывал рассвет.
— Быстрее, быстрее! — шепотом подгонял Губайдуллин своих пулеметчиков. — Пока темно, надо как можно ближе подойти к кургану.
У немцев все тихо. Они не подозревают, что взвод Губайдуллина уже так близко от дзота. Но стоит им заподозрить что-то неладное…
Какое маленькое, в сущности, расстояние до вражеского дзота и как долго они идут, преодолевая его! Целую вечность…
Солдаты, бегущие по вязкой весенней земле за своим лейтенантом, сейчас не думают о том, сколько будет еще впереди, на пути до Берлина, таких мучительных бросков к вражеским окопам и дзотам. Им не до того. Они знают, что в атаке, которую они сейчас начнут первыми, кто-то останется жив, а кто-то навсегда ляжет под этим курганом… далеко-далеко от родных мест… Но надо скорее, скорее бежать вперед, ближе к смертоносному вражескому дзоту… Солдат умирает только один раз. Родина-мать тоже одна. Солдат должен идти вперед. За его спиной не рота, не батальон, даже пе армия. Судьба Отечества, жизни миллионов людей за его спиной… Бой идет даже за тех, кто еще не успел родиться…
Забрезжил рассвет. Звезды над головой гасли одна за другой, небо постепенно белело. Ах, чуть повременил бы этот рассвет!
Советские бойцы приближались к старой, развалившейся скирде соломы, давно черневшей впереди на поле, когда фашисты заметили их и открыли ураганный пулеметный огонь.
Взвод залег, вжался в землю.
Казалось, неотвратимая гибель близка. Сейчас немцы пристреляются и перебьют всех до одного.
Миннигали, вырвавшийся вперед, успел добежать до скирды и укрыться.
— Царев! Агоян! Мамедов! Вперед!
Пулеметчики не шевелились, они вжимались в землю под смертельным огнем. Казалось, никакая сила не заставит их поднять голову.
Но вот солдаты один за другим по-пластунски стали переползать к скирде.
Миннигали вздохнул свободнее.
Чтобы отвлечь внимание противника, Миннигали бросил в сторону гранату. Немцы перенесли огонь туда.
Под скирдой собрались уцелевшие солдаты. Губайдуллин принял решение — оставить у скирды первое отделение с задачей вести постоянный огонь по немцам, чтобы отвлекать все внимание на себя.
— Огонь не прекращать, целиться по амбразуре. Ос-стальные — за мной! — приказал Губайдуллин и с остатками двух отделений ползком, короткими перебежками двинулся к дзоту.
А вражеский дзот все еще далеко. До него тридцать… двадцать… пятнадцать метров… Можно уже бросать гранаты.
Миннигали, лежа, собрал все силы, бросил одну, другую, третью. И в это время пуля ударила в ногу. В глазах потемнело, но он быстро очнулся.
Вражеский пулемет продолжал стрелять.
— Мамедов, — прохрипел Миннигали, — огонь! Огонь!
Третье отделение первый раз не подчинилось команде взводного — все бойцы были убиты.
Чувство глубокого бессилия охватило Миннигали, он уронил голову. От резкого движения пронзила острая боль в ноге. Миннигали переждал боль, приготовил гранату и изо всех сил бросил в сторону дзота. При броске его опять ранило, и он потерял сознание, потом тут же пришел в себя и упорно пополз вперед. Немцы снова открыли огонь. Но теперь пули свистели над головой, и Миннигали понял, что попал в мертвую зону. Он совершенно обессилел. Осталась одна граната. Миннигали бросил гранату прямо в амбразуру, но был слаб, и граната не долетела и разорвалась, не причинив никакого вреда спаренному пулемету, из которого немцы вели ураганный огонь.
Миннигали терял сознание и снова приходил в себя. — Чувствовал слабость от большой потери крови. Голова кружилась, перед глазами сгущались красные круги. Вдруг ему показалось, что он слышит девичий голос. Закия? Нет, это голос Лейлы, конечно, его зовет Лейла. Сегодня же восьмое марта. Восьмое марта! День рождения — вот почему зовет его нежным голосом Лейла. Нет, не так. Война, и никакого дня рождения. Война! Немецкий спаренный пулемет поливает огнем его товарищей. Он должен их спасти! Ты должен, Миннигали! Ты должен! Собери все свои силы, поднимись, Миннигали!
Миннигали Губайдуллин видел, как совсем рядом в амбразуре прыгают спаренные стволы пулемета. Он собрал оставшиеся силы, поднялся и сделал самый последний бросок к амбразуре. Бросок длиной всего в четыре шага.
Вражеский пулемет захлебнулся…
И в это время под курганом раздалась громкая команда майорат Пенькова:
— За Родину! Вперед! Ура-а!
Дивизия, все ее полки шли в наступление. Широкое поле гремело голосами тысячи бойцов. Гвардейцы лавиной рвались вперед, и уже не было силы, которая могла бы их остановить…