Дэн Сяопин
Шрифт:
Стремясь нанести сокрушительный удар по консерваторам, Чжао в июле 1987 года добился от Дэна и согласия на снятие одного из крупнейших их идеологов, Дэн Лицюня, с заведования отделом пропаганды ЦК партии, а через месяц отправил в отставку главного редактора «Хунци» Сюн Фу. По словам Чжао, именно Сюн в свое время был подлинным автором концепции «двух абсолютов», однако при поддержке Дэн Лицюня выкрутился. Но на этот раз защитить его было некому 183.
После этого подготовка к XIII съезду пошла почти без проволочек. Чжао с помощью своей команды подготовил весьма прогрессивный доклад, который Дэн одобрил. Однако доклад, точнее его экономический раздел, не понравился Чэнь Юню. Дело в том, что Чжао развивал знакомые нам идеи органического соединения плана и рынка и, как и старый генсек, не хотел кривить душой в принципиальных вопросах, тем более в экономических, где считал
Не легко развивались отношения Чжао и с некоторыми другими ветеранами, в том числе с Ли Сяньнянем и Ван Чжэнем. Последний в частной беседе даже просил Чжао отказаться на съезде от поста генсека. «У тебя и в Госсовете есть чем заняться, там без тебя нельзя обойтись, а в Секретариате дел не так уж и много», — наставлял он его «по-дружески» 186. Но Чжао не прислушался. Он исполнял только волю Дэна, а тот хотел видеть его главой партии, рассчитывая, что новый преемник оправдает доверие.
XIII Всекитайский съезд компартии проходил с 25 октября по 1 ноября 1987 года. На нем присутствовали 1936 делегатов с решающим голосом и 61 так называемый «специально приглашенный делегат» с совещательным. К тому времени Компартия Китая возросла уже до сорока шести миллионов человек. Как и во время предыдущего съезда, Дэн чувствовал себя хозяином, каковым, собственно, и являлся. Именно он открыл форум, ограничившись, правда, коротким вступительным словом. Просто объявил съезд открытым, и все тут же встали, запев «Интернационал». Дэн выглядел крепким и бодрым в отличие от Чэнь Юня, которого ввели в зал под руки. После пения и минуты молчания в память Мао Цзэдуна, Чжоу Эньлая, Лю Шаоци, Чжу Дэ и других почивших революционеров старшего поколения Дэн предоставил слово Чжао, и тот громким голосом начал читать доклад.
Прежде всего, очертив общие достижения за последний период, он воздал хвалу Дэн Сяопину за «важнейший вклад» в формирование и развитие правильной, марксистской линии ЦК. Этот вклад, по словам Чжао, Дэн внес «смелостью своего марксистского теоретического мышления, своим реалистическим подходом к делу, богатым практическим опытом, умением глядеть глубоко вперед» 187. Так еще Дэна никогда не хвалили с трибун партийных съездов. Еще больше восторженных слов Чжао сказал о Патриархе 2 ноября в своем докладе на 1-м пленуме ЦК тринадцатого созыва, подчеркнув, что и он сам, и все другие руководители по всем важнейшим вопросам советуются с Дэн Сяопином, так как именно он является главным вождем партии, имеющим право выносить окончательные решения. Пленум единогласно обязал Чжао и всех других слушаться Дэна и впредь, а самому Дэн Сяопину предоставил право по своему усмотрению созывать заседания руководства 188.
Все это было сделано потому, что еще в марте 1987-го Дэн в частной беседе с Чжао выразил наконец твердое намерение уйти в отставку с постов члена ЦК компартии, Политбюро, его Постоянного комитета и Председателя Центральной комиссии советников. Пост Председателя Военного совета он, по просьбе Чжао и других либералов, пока оставлял за собой: чтобы сдерживать консерваторов, сохраняя стабильность власти. Шутя, он называл это «полуотставкой». При этом, конечно, ему совершенно не хотелось лишаться власти, но он устал от множества формальных обязанностей. Вот и выработали такое решение: Чжао хвалит Дэна, тот уходит, но по просьбе Чжао пленум ЦК оставляет его верховным вождем, или, иначе говоря, вменяет ему роль «свекрови» (так и назвали — «свекрови», в шутку, конечно, имея в виду неформальную главу семьи, в данном случае — Постоянного комитета Политбюро [106] ).
106
Роль Дэна можно было сравнить и с ролью императрицы Цыси, в свое время тоже властвовавшей из-за ширмы, но на это смелости ни у кого не хватало.
В начале июля было решено, что и двое других ветеранов-«тяжеловесов», Чэнь Юнь и Ли Сяньнянь, наполовину уйдут в отставку: оба потеряют позиции в ЦК и Политбюро, но Чэнь Юнь
В общем, Чжао Цзыян уже в самом начале съезда воздал должное «свекрови»-Дэну, после чего представил и весь доклад, в котором содержалось немало инноваций. Например, определение современного этапа развития КНР как «начальной стадии социализма». Чжао объяснил, что имеет в виду не переходный период к социалистическому строю, через который, согласно марксизму-ленинизму, проходит любая страна до вступления в социализм, а именно первую фазу нового общества, начавшуюся в Китае с завершения социалистических преобразований в середине 1950-х и кончающуюся осуществлением социалистической модернизации. Эта фаза, по его словам, должна была продолжаться не менее ста лет 189. Сам термин «начальная стадия социализма» применительно к современному этапу развития КНР не был чем-то абсолютно новым: он содержался и в «Решении по некоторым вопросам истории КПК со времени образования КНР», и в Отчетном докладе Ху Яобана XII съезду, и в постановлении о строительстве социалистической духовной цивилизации. Но в этих документах термину не давалось теоретического объяснения 190.
Много лет спустя Чжао Цзыян признавал, что сделал упор на этом термине и всесторонне обосновал его для того, чтобы ублажить консерваторов. Сам он прекрасно понимал, что Китаю далеко до социализма, но сказать это — значило бы вызвать гнев ветеранов, поэтому «начальная стадия социализма» была наилучшей формулой: с одной стороны, не отвергались достижения в социалистическом строительстве, а с другой — Чжао и его либералы-реформаторы «могли полностью выйти за рамки ортодоксальной социалистической идеологии». Чжао было на руку и то, что термин апробировался ранее: консерваторы восприняли его как нечто знакомое 191.
Такой трюк позволил Чжао Цзыяну протолкнуть и ряд других свежих идей: о коммерциализации производства, передаче имущественных прав на ряд мелких предприятий коллективам и отдельным лицам, об отделении права собственности от права хозяйствования на госпредприятиях, то есть о развитии подряда, лизинга и рынка акций, расширении рынка средств производства, услуг и финансов, найме хозяйственных руководителей «на бурных волнах рыночной конкуренции», переходе к рыночным ценам на большую часть товаров и услуг, усилении роли банков в системе макроэкономического регулирования и даже о поощрении развития частных хозяйств, основанных на наемном труде 192.
Как видно, Чэнь Юнь имел все основания выйти из зала во время доклада Чжао. Но тот не очень переживал и после съезда стал говорить, что через два-три года доля народного хозяйства, регулируемого планом, сократится с 60 до 30 процентов 193.
В конце съезда прошли выборы Центрального комитета, но Дэн, как и было условлено, не баллотировался. Тем не менее его вновь назначили Председателем Военного совета. Интересно, что либерала Ху Яобана оставили членом Политбюро, но вывели из Постоянного комитета, в который помимо Чжао Цзыяна избрали знакомых нам Яо Илиня, Ли Пэна, Ху Цили и Цяо Ши. В Политбюро же включили, в частности, шанхайского «героя» Цзян Цзэминя, успешно усмирившего студентов, и Ли Теина — сына бывшей жены Дэн Сяопина, «Золотца» Цзинь Вэйин от ее второго брака — ставшего вскоре председателем Государственного комитета по экономической реформе, а через год — Госкомитета по образованию [107] . Чжао был утвержден Генеральным секретарем ЦК, после чего, в середине ноября, на заседании Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей снял с себя полномочия премьера. Вместо него исполняющим обязанности главы Госсовета стал Ли Пэн.
107
После избрания Ли Теина по стране тут же поползли слухи, что он незаконнорожденный сын Дэна. Люди уверяли, что во время Великого похода в 1935 году «Золотце» за спиной у нового мужа, Ли Вэйханя, якобы предалась как-то с Дэном воспоминаниям о прошлой любви. Эти сплетни, однако, вряд ли соответствовали действительности. Как мы знаем, Дэн не смог простить жене предательства до конца своих дней, но к Ли Теину действительно относился хорошо.