День триффидов (авторский сборник)
Шрифт:
Капитан все понимал и сожалел, но должен был подчиняться приказам.
Мы поговорили еще немного, он уверил, что сам лично известит нас, как только настанет время огласить материал. Нам пришлось смириться.
Перед самым уходом Филлис спросила:
— Капитан, если откровенно, что вы сами об этом думаете? Кто это?
— Если откровенно, миссис Ватсон, то не только у меня, а вообще ни у кого нет правдоподобного объяснения.
Так мы и расстались, ничего не добившись.
Спустя неделю, во время обеда, раздался звонок. Филлис сняла трубку.
— Миссис Филлис? Здравствуйте, рад вас слышать. У меня хорошие новости, — раздался в трубке голос капитана Винтерса. — Только что я говорил с И-Би-Си и дал «добро» на ваш материал.
Филлис поблагодарила за приятное сообщение и поинтересовалась:
— Но что же все-таки произошло?
— Видите ли, несмотря на все наши старания, информация просочилась. Вы услышите это вечером в новостях и прочитаете во всех утренних газетах. В создавшемся положении, я считаю, вы вправе использовать свои шанс. Лорды Адмиралтейства со мной согласны, они заинтересованы, чтобы передача как можно быстрее вышла в эфир. Они подтвердят ваш материал. Вот такие дела. Удачи вам.
Филлис еще раз поблагодарила его и повесила трубку.
— Но что же могло произойти? — спросила она у меня.
У меня, конечно, ответа не было, и нам пришлось ждать девятичасовой сводки новостей.
Сообщение было кратким, но, на наш взгляд, существенным. По радио передали, что американское судно, проводя подводные исследования в районе Филиппин, лишилось глубинной камеры с экипажем из двух человек.
И тут же после новостей нам позвонили с И-Би-Си и стали твердить о приоритете, сообщив, что они изменили программу, чтобы вставить нашу передачу.
Передача вызвала много шума. Выйдя в эфир сразу за американцами, мы достигли пика общественного интереса. Лорды остались довольны. Передача показала, что они отнюдь не всегда плетутся в хвосте. Хотя, я считаю, им не следовало делать подарков янки, придерживая наш материал. Правда, с учетом дальнейших событий все это не имеет большого значения.
На нас посыпалась корреспонденция с самыми разными объяснениями и догадками, но никакого света на загадку оплавленных тросов они не пролили.
Другое дело, что мы ничего и не ждали: людям и в голову не могло прийти, что между гибелью аппаратов и устаревшей темой болидов существует какая-то связь.
Однако, тогда как Королевский Флот, казалось, не собирался предпринимать никаких конкретных шагов, занимаясь теоретическими изысканиями, флот США действовал несколько иначе. Окольными путями мы разузнали, что американцы готовят вторую экспедицию. Мы с Филлис сразу же обратились с прошением о включении в ее состав, но нам отказали. Сколько человек, кроме нас, обратилось с подобной просьбой — я не знаю, однако народу набралось столько, что американцам пришлось снарядить еще одно судно. Но и на нем нам места не нашлось, все места были отданы американским журналистам и обозревателям, которые собирались вещать не только на Америку, но и на всю Европу.
Что ж, это было их шоу. Жаль было, конечно, терять такую возможность, да что делать?!
Мы подозревали, что американцы снова потеряют свой аппарат, но не могли даже предположить, что они потеряют и судно.
Неделю спустя объявился один парень с Эн-Би-Си — свидетель происшествия. Мы с трудом заманили его к себе на ленч, пообещав поделиться кое-какой информацией.
— Никогда не видел ничего подобного, — сказал он, — и не хочу увидеть впредь. Идея была — послать первым аппарат типа вашего телебата, и, если все сойдет удачно, второе погружение произвести с экипажем. Добровольцев на это у них хватало. Даже смешно, всегда находятся молодцы, которым наскучило пребывание на земле.
Наше судно находилось в нескольких сотнях ярдов или, может, чуть больше, от исследовательского. Но оба корабля связывал телевизионный кабель, так что мы тоже могли следить за погружением.
Сам я считаю, что это была неплохая затея для подогрева публики, но главным было, конечно, второе погружение с экипажем. Пусть не такое глубокое, как первое, но все равно…
Итак, мы полюбовались, как камера бултыхнулась в воду и спустились в салон к мониторам. Наверное, мы наблюдали на экранах то же, что и вы: пелена планктона, затем — какие-то рыбы странного вида, кальмары, целые стаи жутких тварей, о которых даже вспоминать не хочется.
Кто посообразительней, уже после первой мили поднялись на палубу под тент покурить и выпить чего-нибудь прохладительного. Я не выдержал где-то в районе двух миль и присоединился к ним, оставив двух-трех типов следить за мониторами и наказав, если что, кликнуть нас. Вскоре один из них тоже вышел перекурить.
— Две с половиной мили, — сказал он. — Темно, как в Туннеле Любви. Даже рыбе должно быть скучно от подобной картины.
Взяв себе кока-колу, он было снова направился ко мне, но вдруг замер, увидев что-то за моей спиной.
— Боже, — выдохнул он.
И тут же из салона раздался пронзительный крик.
Все обернулись в сторону исследовательского судна. Еще минуту назад оно мирно покачивалось на волнах, а теперь…
Н-да… Не знаю, какие у вас случаются грозы, но у нас в некоторых местах молния в один момент пронзает здание насквозь, и пламя охватывает его, будто спичечный коробок. Именно так выглядело исследовательское судно. Слышно было, как оно трещит в огне.
Не знаю, может быть, прошло всего несколько секунд, но мне они показались вечностью. Затем корабль взорвался.
Что там находилось на борту — один бог ведает, но взорвалось оно, что пороховой склад.
На нас обрушился шквал воды и обломков. Мы попадали на палубу, а когда подняли головы, то увидели только затихающие волны от воронки. Подбирать практически было нечего, кроме полудюжины спасательных буев и трех страшно обгоревших тел. Мы подняли их на борт и взяли курс к дому.
Филлис налила ему чашечку кофе.
— Что это было? — спросила она.
Он пожал плечами.
— Кто его знает… Выглядело так, будто пламя вырвалось из-под воды.