День триффидов (авторский сборник)
Шрифт:
— Знаете, — сказала она, — у меня все время было ощущение, что тут что-то не так. Я имею в виду, что не должно же… — Здесь она замолчала, как будто пораженная пришедшей ей в голову мыслью. — Боже ты мой, какой ужас! А я же чуть ли не силой завладела Аланом! Он же вправе предъявить мне обвинение в понуждении, противозаконном заявлении и прочих прелестях!
Чем плохое основание для развода?! Бог мой! Ты не хочешь развестись со мной, милый?
В уголках глаз наблюдавшего за ней Зиллейби собрались мелкие морщинки.
Алан положил ладонь на руку Феррилин.
— Думаю, нам не следует
— Любимый! — шепнула Феррилин, сжимая руку мужа. Обменявшись с Аланом долгим взглядом, она, случайно повернув голову, уловила выражение лица Гордона. Бросив в его сторону намеренно равнодушный взгляд, она задала Анжеле какой-то незначительный вопрос, касавшийся поведения мидвичцев.
Через полчаса обе дамы вышли, оставив мужчин в одиночестве. Алан заговорил сразу же, как только закрылась дверь.
— Позволю себе заметить, сэр, что удар слишком силен, верно?
— Боюсь, что вы правы, — согласился Зиллейби. — Могу предложить только одно утешение — последствия удара со временем станут ощущаться слабее. Самое болезненное — открытый вызов нашим предрассудкам (я имею в виду мужские предрассудки) — уже позади. Для женщин, к сожалению, это лишь первый барьер из тех, что им придется преодолеть.
Алан покачал головой.
— Боюсь, что для Феррилин это страшный удар… Так же как и для Анжелы, — спохватился он. — Все это свалилось на них так неожиданно… А такие вещи требуют, так сказать, постепенного привыкания…
— Дорогой мой, — сказал Зиллейби, — как муж Феррилин вы вправе думать о ней что угодно, но вот чего вы не должны делать, хотя бы ради вашего собственного спокойствия, так это недооценивать ее. Я сомневаюсь, чтобы от ее внимания ускользнула хоть какая-нибудь мелочь. О том, что она сама уже давно все сообразила, достаточно ясно говорит ее последняя, наигранно легкомысленная реплика, ибо она знала, что, если покажется вам испуганной, вы тут же начнете о ней беспокоиться.
— Вы так думаете? — недоверчиво спросил Алан.
— Уверен, — ответил Зиллейби. — И она совершенно права. От беспомощного, взволнованного мужчины толку никакого. Самое лучшее, что может сделать муж, это скрыть свою тревогу и непоколебимо стать рядом с женой, олицетворяя мощь и разум и параллельно выполняя кой-какие мелкие организационные функции. В данном случае я дарю вам плоды собственного достаточно богатого опыта.
Он может также выполнять роль представителя современной науки и здравого смысла, но при этом должен действовать исключительно тактично. Вы же не имеете никакого представления о мудреных пословицах, важных приметах, старушечьих наговорах, цыганских предсказаниях и бог знает о чем еще, что завоевало такую популярность в нашей деревушке за последние дни?
Мы стали просто кладом для любителей фольклора. Знаете ли вы, что теперь у нас по пятницам считается опасным проходить мимо церковных врат? Что ношение зеленого платья почти приравнивается к самоубийству? Что есть тминное печенье очень опасно? Известно ли вам, что если нож, иголка или спица упадут на пол острым концом, то родится мальчик? Нет? Я так и предполагал. Но это не имеет значения. Я собрал целый ворох такой человеческой мудрости, надеясь, что она
Алан с запоздалой учтивостью осведомился о том, как движется очередной «Труд». Зиллейби печально вздохнул.
— Предполагалось, что я сдам окончательный вариант «Сумерек Великобритании» к концу следующего месяца. Но пока написаны только три главы этой остросовременной в будущем работы. И если бы я мог вспомнить, о чем там идет речь, то наверняка нашел бы, что они безнадежно устарели.
Трудно сконцентрироваться, когда над головой у тебя как дамоклов меч висит creche [11] .
11
Колыбель (фр.).
— Вот что меня удивляет — как вам удалось удержать все это в тайне?
Мне казалось, что на это не было никаких шансов, — заявил Алан.
— И я так считал, — признался Зиллейби. — И не перестаю удивляться до сих пор. Я думаю, что это своего рода вариация на тему сказки о голом короле, а может быть, — своеобразная инверсия гитлеровской большой лжи — правда слишком велика, чтобы поверить в нее. Но заметьте, Оппли и Стауч распускают о нас весьма нелестные слухи, хотя и не имеют ни малейшего представления о реальных масштабах того, что тут происходит. Мне говорили, что в обоих поселках в ходу гипотеза, будто мы все тут предаемся каким-то древним разнузданным обрядам. Во всяком случае, тамошние обитательницы буквально подбирают юбки, когда мы проходим мимо. Должен сказать, что мидвичцы ведут себя перед лицом подобных провокаций с большим достоинством.
— Иначе говоря, вы хотите сказать, что всего лишь в миле-другой отсюда никто не подозревает о том, что случилось у нас? — недоверчиво спросил Алан.
— Не сказал бы. Просто они не хотят этому верить. Надо думать, они слыхали немало, но предпочли думать, что это сказка, которая прикрывает нечто гораздо более простое, хотя и более безнравственное. Уиллерс был прав, сказав, что нечто вроде рефлекса самозащиты обороняет среднего мужчину или женщину от представлений, вызывающих тревогу, — разумеется, в том случае, если эти представления не попали в печать. Одно слово в газете — и все кончено: восемьдесят-девяносто процентов немедленно кинутся в противоположную крайность и поверят чему угодно. Грязные мысли жителей других поселков нам даже на руку. Ведь газетчикам просто не за что будет ухватиться, если они не получат информации прямо из Мидвича.
Внутренняя напряженность — вот что было самым тяжелым в течение первых двух недель, последовавших за собранием. С несколькими мужьями возникли затруднения, но, когда нам удалось выбить из их голов мысль, что все это лишь хитроумная уловка, чтобы скрыть супружескую измену, и когда они поняли, что нет никого, кто бы мог поиздеваться над ними, они стали гораздо разумнее и перестали обращать внимание на мелкие условности.
Примирение мисс Лэмб и мисс Латтерли произошло через несколько дней, когда мисс Латтерли оправилась от шока, и теперь мисс Лэмб окружена заботой, которая очень смахивает на тиранство.