День триффидов (авторский сборник)
Шрифт:
Нашим главным бунтовщиком долгое время была Тилли… О, вы же наверняка видели Тилли Форшем — бриджи, водолазка, куртка для верховой езды и постоянно сопровождающая ее свита из трех золотистых ретриверов [12] . Она долго негодовала, заявляя, что ладно бы она еще любила детей, но раз она всегда предпочитала щенят, то все это в высшей степени несправедливо. Однако и она, хоть и без удовольствия, но сдалась…
Зиллейби еще долго забавлял гостя анекдотами, связанными с мидвичским бедствием, закончив их рассказом о мисс Огл, которую еле-еле успели уберечь от огласки, перехватив в момент, когда она собиралась внести первый взнос, причем на собственное имя, за самую роскошную детскую коляску, которую только можно было найти в Трайне.
12
Порода охотничьих собак.
После недолгой паузы Алан спросил:
— Вы, кажется, говорили, что с десятью женщинами, которые тоже могли бы стать жертвами, ничего не случилось?
— Да, из них пять находились в автобусе, ехавшем из Оппли, и поэтому оказались под наблюдением с самого Потерянного дня. Это, во всяком случае, позволило опровергнуть гипотезу об «оплодотворяющем газе», каковую кое-кто уже был готов принять на веру в качестве еще одного научного кошмара нашего времени, — ответил ему Зиллейби.
Глава 11
Браво, Мидвич!
«Я очень сожалею, — писал мне Бернард Уэсткотт в начале мая, — что обстоятельства не позволяют передать Мидвичу вполне заслуженные им официальные поздравления по поводу успеха действии вашей программы. Все проведено столь скрытно и с такой бережностью в отношении всех заинтересованных лиц, что, признаюсь, мы просто поражены. Теперь же, когда до «дня икс» осталось всего семь недель, мы надеемся, что вообще все обойдется без огласки, хотя многие из нас были уверены, что рано или поздно придется прибегнуть к официальным шагам.
Наибольшие затруднения нам причинила мисс Фрезер, входящая в штат мистера Гримаса. Но здесь не повинны ни Мидвич, ни сама вышеуказанная леди.
Ее отец — отставной морской офицер, характер которого в высшей степени отвратителен — собрался подстроить нам изрядную пакость, требуя парламентского запроса насчет чересчур свободных нравов и непристойных оргий в государственных учреждениях. Явно хотел сделать из своей дочки подарок для Флит-стрит [13] . К счастью, нам удалось организовать ему встречу с кое-какими влиятельными лицами, и они направили его на путь истинный.
13
Улица в Лондоне, где расположены редакции крупных газет.
А каковы ваши впечатления? Выстоит ли Мидвич до конца?»
Дать четкий ответ на этот вопрос нам было трудновато. Если никакой неожиданности не произойдет, то шансы «за» достаточно высоки; с другой стороны, постоянно присутствовала опасность появления чего-то неизвестного, подкарауливающего нас за каждым углом, — любой, самый крохотный детонатор мог привести к колоссальному взрыву.
Пока же, невзирая на подъемы и спады, мы продвигались вперед. Самый неприятный случай, грозивший началом паники, был ликвидирован доктором Уиллерсом, быстро организовавшим рентгеноскопический осмотр, с помощью которого было установлено, что все идет нормально.
Общее настроение в мае можно описать как бодрое, хотя то тут, то там проглядывало с трудом сдерживаемое ожидание конца затянувшейся кампании.
Доктор Уиллерс, ранее горячий приверженец того, чтобы детей принимали в клинике Трайна, пересмотрел свое мнение. Во-первых, в том случае, если с детьми оказалось бы что-то неладно, все попытки удержать события в тайне были бы обречены на провал. Во-вторых, в Трайне не нашлось бы коек, чтобы справиться с одновременной госпитализацией практически всего женского населения Мидвича, а это одно уже дало бы пищу для прессы. Поэтому он совершенно загнал себя, стараясь создать наилучшие условия на месте.
Сестра Даниельсон так же трудилась без устали, и вся деревушка благодарила Бога за то, что в Потерянный день сестра случайно оказалась в отъезде.
Уиллерс, как стало известно, договорился насчет временного помощника на первую неделю июня, а также организовал целую команду акушерок на более поздний срок. Маленькая комнатушка в мэрии, выделенная для комитета, превратилась в склад, куда уже прибыло несколько контейнеров с лекарствами, присланных фармацевтическими фирмами.
Мистер Либоди тоже до смерти устал. Его очень жалели из-за положения миссис Либоди и относились к нему с большим уважением, чем когда бы то ни было. Миссис Зиллейби твердо придерживалась курса на укрепление духа солидарности и с помощью Джанет продолжала развивать идею, что Мидвич встретит свое неизвестное будущее мужественно и единым фронтом. Полагаю, именно благодаря их деятельности мы до сих пор почти не имели случаев психологических срывов, если не считать случая с миссис Либоди и еще одного-двух.
Сам Зиллейби имел менее четко очерченный круг обязанностей. Главной он считал обязанность, по его выражению, руководителя бригады по борьбе с распространением суеверии, причем в этой области он обнаружил особый талант пробуждать здравый смысл, не вызывая раздражения собеседников.
Кое-кто подозревал, что он также оказывал материальную поддержку тем, кто страдал от бедности или от жизненных неурядиц.
Неприятности мистера Гримма в его взаимоотношениях с отделом личного состава не кончились. Он обращался со все более настойчивыми требованиями к Бернарду Уэсткотту и уже дошел до того, что заявил, будто единственный способ избежать скандала в Министерстве внутренних дел заключается в передаче его исследовательской лаборатории из ведения этого Министерства в Министерство обороны. Бернард, по-видимому, пытался этому способствовать, но одновременно просил, чтобы секретность соблюдалась на протяжении всего периода переговоров, как бы долго последние ни продолжались.
— Что ж, с точки зрения Мидвича, — говорил, пожимая плечами, мистер Гримм, — все это к лучшему. Но вот какого черта в это дело лезет военная разведка, я совершенно не понимаю.
К середине мая наметились кое-какие изменения. До сих пор подъем духа Мидвича, в общем, шел в ногу с весенним расцветом природы. Было бы преувеличением сказать, что согласие теперь полностью нарушилось, хотя некоторые струны стали звучать явно приглушеннее. Ощущалось какое-то отчуждение, в выражении лица Мидвича появилась некая печаль.
— Скоро, — заметил Уиллерс Гордону Зиллейби, — скоро нам придется поднапрячься.
— Некоторые изречения, как известно, звучат лучше вне контекста, но вашу мысль я понял. Что нам сильно портит дело, так это дурацкие нашептывания выживших из ума старух. Тут и без них тяжело, а уж с ними — прямая дорога в сумасшедший дом. Как бы их заткнуть?
— Ну, что там старухи! Неприятностей и без них по горло.
Зиллейби подумал и, нахмурившись, добавил:
— И, тем не менее, с этим надо бороться. Думаю, мы кое-чего добились в этом отношении, раз затруднения возникли только теперь.