День всех пропавших

Хатчисон Дот

– Прошу прощения, – бормочет женщина. – Я – Гермиона Нэнс.

– Наверное, вы сразу узнаёте, когда дети открывают для себя «Гарри Поттера», не так ли?

– Практически моментально, – соглашается она с усталой улыбкой на лице.

– Вы консультант Бруклин, верно?

Она кивает и задумчиво смотрит на меня.

– Как вы узнали?

– Вы зашли и предоставили своей коллеге заниматься Сьюзи. И теперь она утешает ее.

– Да, я консультант Бруклин. Мы решили, что выйдет лучше, если у девочек будут разные консультанты. Чтобы мы могли помочь им обеим, не рискуя выбрать кого-то в любимчики.

– Что можете сказать о Бруклин?

– Милая девочка. Всегда готова помочь

другим. Не любит конфликты. Если поблизости начинается ссора или же она становится ее частью, старается отстраниться.

– Значит, если ее родители и бабушка с дедушкой ссорятся…

Гермиона кивает.

– В этом учебном году Бруклин часто заходит в мой кабинет на переменах. Она встревожена.

– Можете назвать причину тревоги?

– В обычной ситуации не назвала бы, но… – Она качает головой, из небрежно собранного и съехавшего набок пучка волос выбиваются каштановые пряди. – Ее бабушка и дедушка по отцовской линии никогда не жаловали Алису. Почему – мне неизвестно. Могу лишь предположить, что миссис Мерсер никого не сочла бы достойной своего «милого сыночка». Думаю, дело не конкретно в Алисе, а в том, что для ее сына стала важнее другая женщина. После свадьбы они не разговаривали годами, до рождения Бруклин. С тех пор свекровь и свекор постоянно критиковали Алису как мать. Это непрерывное давление определенно сказывается на ней.

– Похоже, и на Бруклин.

– О да. Иногда после визита бабушки с дедушкой Бруклин просит назначить встречу, просто чтобы спокойно посидеть у меня в кабинете. Но с началом нового учебного года ее тревоги стали носить более специфический характер.

Эддисон выпрямляется и постукивает авторучкой по блокноту.

– Специфический?

– Кажется, бабушка с дедушкой угрожали отцу и матери Бруклин лишить их родительских прав в судебном порядке и оформить опеку над внучкой.

Chas v’sholem [17] .

17

Боже упаси (ивр.).

Что ж, дело только что стало или проще, или сложнее. Время покажет, первое или второе, однако что-то определенно переменилось.

Эддисон почесывает за ухом авторучкой.

– Странно, вы до сих пор не предположили, что…

– …что, быть может, ее похитили бабушка и дедушка? – заканчивает за него Гермиона.

– Как думаете, насколько это вероятно? – спрашиваю я.

Она отвечает далеко не сразу, большим и средним пальцами теребя выбившуюся из рукава нитку.

– Не знаю, – в конце концов говорит Нэнс. – Я никогда не встречалась с ними лично. Бруклин не хочет, чтобы они присутствовали на школьных мероприятиях. Не хочет давать им шанс выставить свою мать посмешищем перед другими родителями.

– Господи Иисусе, – бормочет Эддисон. – Чтобы ребенку приходилось беспокоиться о такого рода вещах…

– Интуиция – какая ни есть – подсказывает мне, что похищать внучку, когда они пытаются оформить опекунство, контрпродуктивно. Они не являются ее дополнительными опекунами ни в одном официальном документе.

– Однако?..

– Люди не всегда совершают полностью обдуманные поступки. Семейные дела запутанны.

И это чистая правда.

Из бесед с Гермионой Нэнс и учителями Бруклин вырисовывается портрет дружелюбной отзывчивой девочки, улыбающейся всем, кого зовут не Сьюзи Грей, – и даже ей она нередко пыталась улыбаться. Интроверт, но не застенчивая. Оба ее главных учителя – один преподает литературу и обществознание и является классным руководителем, а другой – математику и естествознание –

говорят, что дают Бруклин уединиться и прийти в себя после групповых занятий или презентаций. Ребекка более общительная из двух подруг, однако и Бруклин не уклоняется от контакта с другими детьми. Просто после этого ей требуется отдых. Любимый предмет – обществознание, особенно история; немногим меньше ей нравится рисование. Ее иллюстрации к заданиям по истории всегда лучшие.

Прибывшие постовые собираются внутри автобусного кольца; полицейские перемещают свои автомобили к стоянке, чтобы освободить место автобусам. Все постовые часто общались с Бруклин и Ребеккой: чтобы добраться до школы, девочкам надо миновать два перехода, и они нередко меняют маршрут – поздороваться с каждым постовым.

– Я спросил ее, где Ребекка, – сообщает последний видевший девочку постовой. Это пожилой человек с редеющими седыми волосами и обветренной кожей. Во время разговора он вертит в руках фуражку со светящимися полосками, теребя пальцами подвернутый козырек. – Она сказала, что Ребекка заболела и была вынуждена уйти домой, а Дэниел уехал на экскурсию. Бруклин покинула школу одной из последних ребят, перед самым концом нашей смены.

– Во сколько это произошло?

– Три пятнадцать, три двадцать… Где-то так. Мы уходим в три тридцать. Она сказала, что ждала родителей, но те не пришли. Я предложил ей пойти в здание администрации и попросить секретаря на всякий случай связаться с ее родными, но она ходит этой дорогой каждый день… – Постовой опускает голову, рассматривая большие костяшки пальцев в белых нитяных перчатках. – Она сказала, ничего страшного не случится. Пообещала пойти прямо домой или к Ребекке. Не останавливаясь и никуда не сворачивая, чтобы срезать путь.

– Следовательно, в последний раз вы видели ее…

– Когда она бежала трусцой по тротуару и оказалась в своем квартале.

– Вы не заметили, кто-нибудь еще видел Бруклин?

– Только Эдит. – Он мотает головой в сторону другого постового. – Она вчера дежурила на противоположной стороне перехода и тоже видела ее.

– Она выглядела обычно, – вставляет Эдит. – Шла спокойным шагом, пока мы не сказали ей поторопиться домой. Она не казалась испуганной. Больше я никого не заметила. Никаких притормаживающих рядом автомобилей – ничего особенного. И никто не сворачивал в тот же квартал сразу вслед за ней.

– Перед уходом со смены вы не видели, чтоб из того квартала спешно выезжали автомобили или выходили люди? – интересуется Эддисон.

Постовые переглядываются и качают головами.

– Нет, сэр, – отвечает мужчина. – Не берусь утверждать, что их не было, но мы не видели.

– Благодарю.

– Каждый раз, когда они с матерью пекут булочки, она обязательно приносит несколько штук каждому из нас, – сообщает Эдит. – Всегда говорит «здравствуйте», «до свидания», «спасибо» и напоминает об этом Ребекке, если та забывает. Вы должны отыскать эту чудесную девочку.

Эддисон с трудом сглатывает ком в горле.

– Приложим все усилия, – отвечаю я. Беру напарника под локоть и увожу. – Пойдем. Давай вернемся в этот квартал и посмотрим – может быть, с другой стороны улицы что-то выглядит иначе…

Возвращаемся по своим следам в поисках чего-нибудь бросающегося в глаза. Земля вся истоптана после предыдущих поисков, но вокруг нет ни живых изгородей, ни валунов, за которыми можно спрятаться. Кое-где встречаются заборы, но редко какие стоят по переднему краю; большинство отгораживают задние дворы или отделяют соседей друг от друга. На улицу выходят лишь невысокие штакетники, просматривающиеся насквозь, – больше декоративные, чем практичные: они годятся разве что удерживать маленьких кусачих собачек.