Денежный семестр
Шрифт:
Сперва я встала в очередь в кассу, решив, что следует купить билеты на будущее. Если я защищусь, то получу право на отдых. А если нет, мне потребуется избавление от нервного стресса. В обоих случаях театр не помешает.
– Я стою за этой девочкой, – указала на меня какая-то женщина. Я обрадовалась. Быть девочкой в моем возрасте уже не обидно, а почетно.
– То есть девушкой, – исправилась моя соседка. Столь быстрая метаморфоза несколько меня разочаровала, а через минуту я с ужасом услышала: – В смысле, дамой.
«Началось…» – обреченно подумала я. Груз завтрашней защиты накладывает свой неизгладимый отпечаток, и я старюсь не по дням, не по часам, а по минутам! Мне это нужно?
В печали я отправилась к себе на третий ярус. Там обсуждали вчерашний спектакль. В нем должен был выступать Фарух Рузиматов, но его заменили. Мы с Машей, впрочем, были морально готовы, так как Маша еще месяц назад прочла в Интернете, что Рузиматов в эти дни гастролирует в Японии. Что за злодейство – ставить в афишу человека, если его заведомо не будет! Однако хоть мы с Машей и считаемся спокойными, но в определенных вопросах девушки нервные и не купить билета, когда в афише святое имя, свыше наших сил. Вот и пришлось вчера в очередной раз продавать билеты у входа – под гневные взоры мафии, которой мы сбиваем цену.
Кстати, когда я перед выходом в театр позвонила администратору и спросила, танцует ли Рузиматов, он ответил загадочной фразой: «Пока танцует». А когда я доехала, уже, естественно, не танцевал. Хотя чему удивляться! Вдень очередного сборника, где фигурировал Форсайт, Маша страшно надеялась от ненавистного хореографа отлынить и позвонила в Мариинку, дабы точно выяснить, каким именно он будет актом. «Пока неизвестно», – сообщили ей. До начала спектакля оставался час. Но вернемся в сегодняшний вечер. Зубры, разумеется, были в трауре и ругались. Меня вообще иной раз подмывало поинтересоваться, зачем они ходят в театр, ибо всеми, кроме Рузиматова, они обычно были недовольны. И вдруг лицо младшей из них озарилось внутренним светом, и, нежно и мечтательно улыбнувшись, она шепнула:
– И вообще, знаете, девочки… я вот вчера смотрю на Лешу – а вижу Фаруха…
Я застыла от зависти. Так вот в чем тайна Зубров! Если бы я могла тоже смотреть на Лешу или кого другого, а видеть Фаруха, тогда… о-го-го! Надо будет постараться, вдруг да получится?
Сосредоточившись на сложной задаче выдать себе Сарафанова за Рузиматова, я даже не заметила, как пролетел вечер. После спектакля мы вышли на Театральную площадь, всегда в это время полную народу.
– Да, как твое долгожданное приобретение? – вспомнила подруга про мою справку об экзаменах. – Получила?
– Спрашиваешь! – гордо ответила я и вытащила драгоценный трофей. – Это самая большая ценность, какая у меня есть. Она еще меня обогатит. Смотри!
В тот же миг на меня вихрем налетело нечто и вырвало справку из рук. Не успела я опомниться, как все кругом стало словно прежде – Маша, другие люди, – только у меня не было больше справки.
Я сосредоточенно изучала собственную пустую руку, не в силах поверить в случившееся.
Первой опомнилась Маша.
– Что это было?! – изумилась она.
– Я хотела спросить у тебя, – мрачно заметила я.
– Это не ветер, – уточнила Маша. – Это кто-то живой.
– Зачем живому моя справка? – чуть не плакала я. Впрочем, зачем моя справка неживому, я тоже не знала.
– Может, тебя с кем-то перепутали? – с надеждой предположила моя подруга. – Со знакомым. А сейчас разберутся и вернут. Надо тут постоять.
Мы стояли. Народ разъезжался. На нас никто не обращал внимания.
Ужас происшедшего постепенно доходил до моего обезумевшего мозга.
– Завтра защита, а у меня нет справки, – сообщила я, но, почувствовав, что одноразовое сообщение явно не передает всего трагизма ситуации, стала повторять снова и снова: – Завтра защита, а у меня нет справки. Завтра защита, а у меня нет справки.
– Слушай, – не выдержала Маша, – прекрати! Давай лучше думать. Ты не поняла, это был мужчина или женщина?
– Я ничего не поняла! – рявкнула я. – Мне нет смысла думать! Завтра защита, а у меня нет справки. А второй раз ученый совет из-за меня собираться не станет.
– В жизни не слышала, чтобы защиту отменили из-за отсутствия справки, – возразила моя подруга.
– А ты слышала в жизни, чтобы у человека украли прямо из рук справку о сдаче кандидатского минимума? Я буду первой.
– А может, можно будет получить справку задним числом? Позвони Юсупову и узнай.
Минуту назад мне казалось, что мои страдания достигли апогея, но я ошибалась. При мысли о Юсупове я застонала.
– Ты что? – не поняла Маша.
– Если он узнает, что у меня украли справку именно в театре, – с трудом выдавила я, – он меня убьет.
Моя подруга тихо кивнула, однако тут же нашлась:
– Кто тебя заставляет признаваться? В конце концов, справку у тебя украли на площади. Так честно и доложишь – на площади. Вот тебе мобильник…
Был уже поздний вечер, а Юсупов ложился рано, но я и впрямь не видела другого выхода. В любом случае я обязана его предупредить.
Голос шефа был мрачен:
– Ну и что у вас опять случилось?
– Опять? – робко вякнула я, и Юсупов подтвердил:
– Вы ведь вечно делаете из всего проблему.
– У меня украли справку о сдаче кандидатского минимума, – выпалила я.
– Сами небось куда-нибудь сунули, а теперь забыли. В вашем столе черт ногу сломит. Поищите хорошенько!
– Да нет же! У меня ее украли только что! Прямо здесь! Вырвали из рук и унесли! При Маше!
– И где вы сейчас? – после некоторой паузы поинтересовался мой научный руководитель.
Морально готовая, я быстро сообщила:
– На площади.
– На какой еще площади? – нервно уточнил шеф.
Подобное не предусматривалось программой, и потому мой язык привычно выпалил: