Деньги для Мишель
Шрифт:
Авриль весело болтала, и Уэйн снисходительно улыбался ей. Авриль спросила, как ему нравится ее прическа, и он отвечал, что очень нравится. На это она побранила его за то, что он не заметил, что сегодня она причесана по-новому.
— Разница не очень заметна, — возразил он, теперь с интересом разглядывая ее. — Ты ведь не отрезала их и не сделала с ними ничего особенного.
Авриль продолжала болтать, а Кэрри обратила внимание на бармена, который священнодействовал над каким-то необыкновенным напитком.
— Пунш, — провозгласил Уэйн, проследив за ее взглядом.
— Он такой вкусный. Только Медвил умеет правильно готовить его. — Авриль улыбнулась Медвилу, который как раз бросал в чашу очищенные лаймы, а затем лимонную цедру и мускатный орех. За этим последовали сахар и вода и в конце белый ром. После небольших манипуляций палочкой пунш был готов к употреблению.
— Тебе понравилось? — Авриль поглядывала на Кэрри, пока та потягивала напиток.
— Кажется, вы в этом не очень уверены, мисс Фэрклоу, — саркастически заметила Ровена, снисходительный тон девушки не укрылся от окружающих, и Уэйн с Авриль недоуменно взглянули на нее.
Глаза Уэйна блеснули на Кэрри, та заставила себя рассмеяться и заявила, что к пуншу, наверное, нужно привыкнуть. Все молчали. К счастью, появление Сесилии, объявившей, что ужин подан, разрядило обстановку.
Вся национальная кухня острова была обильно представлена на столе. Кэрри впервые попробовала изысканные морепродукты, зажаренные в масле, а вместо картофеля на гарнир подали особым образом приготовленные плоды хлебного дерева, которые очень походили на картофель, но были более легкими и аппетитными.
Ужин подошел к концу, и компания, как обычно, вернулась на веранду. Но уже было поздно, и, пообщавшись со всеми около получаса, Кэрри, извинившись, сказала, что собирается лечь.
— Так рано? — нахмурившись, проговорил Уэйн.
Кэрри заметила, как внезапно изменилось лицо Ровены: улыбка, которую она послала Уэйну, мгновенно поблекла.
— Уже очень поздно, — напомнила Кэрри охрипшим голосом. Неужели он хочет, чтобы она осталась? Кажется, да, решила она и вспыхнула от радости.
— Я думаю, мне тоже пора. — Авриль поднялась с плетеного стула и поцеловала дядю. Ее «спокойной ночи» относилось и к Уэйну, и к Ровене; потом она повернулась к Кэрри: — Идем?
Кэрри кивнула, глядя на Уэйна. После минутного колебания он пожал плечами:
— Спокойной ночи, — и посмотрел сперва на Кэрри, потом на Авриль.
Теперь не было никакой возможности остаться, и, внезапно ощутив пустоту в душе, Кэрри тоже пожелала Уэйну и Ровене доброй ночи и последовала за сестрой в дом.
— Я сначала хотела из вредности остаться, — объяснила Авриль, едва они отошли достаточно далеко. — Но потом решила: пусть себе займутся этим.
— Займутся чем?
— Любовью… Думаю, что они занимаются ею, когда остаются наедине.
Словно тисками перехватило горло Кэрри. Но тут же ее память услужливо вернула сцену на пляже и нежные слова Уэйна: «Что ты сделала со мной?»
— Я… я не верю, что твой дядя влюблен в Ровену.
Они поднимались по лестнице на галерею, куда выходили двери спален. Комната Кэрри была в конце, а Авриль в середине, поэтому они остановились у высокого окна, откуда открывался вид на волнующиеся поля тростника, тянувшиеся до самого горизонта.
— Я никогда и не говорила, что он любит ее.
Кэрри чувствовала себя потерянной. Она не могла обсуждать Уэйна прямо сейчас, поэтому сменила тему и принялась болтать о пустяках. Наконец, они попрощались и отправились по своим комнатам.
Воскресенье наступило слишком скоро. Едва очнувшись ото сна, Кэрри тут же вспомнила, что сегодня ее последний день в поместье «Трейд Виндс». Завтра рано утром ее отвезут назад в отель, и снова начнется работа. Но эти мрачные мысли тут же сменились ощущением полного счастья. Кэрри лежала и раздумывала, как изменился к ней Уэйн. Неужели он влюблен в нее? Кэрри была уверена, что это так, принимая его восклицание на пляже за признание. Но почему он прямо не сказал ей? Может, он собирался сделать это вчера, подумала она, припомнив мгновение, когда, оказавшись на несколько минут наедине с ней, Уэйн схватил ее в объятия и поцеловал с таким пылом, который одновременно и опьянил, и испугал ее.
— Мое восхитительное дитя! Я хочу тебя!
Она должна не поддаваться, сопротивляться ему, такие отчаянные мысли путались в голове у Кэрри, пока она дарила ему один страстный поцелуй за другим. Ничто не сможет омрачить их будущее… или же их свадебную ночь.
— Дорогая, где ты?.. — раздалось в коридоре, и тут, к неописуемому разочарованию Кэрри, в комнату влетела ее сестра.
Никогда бы Кэрри не подумала, что возможны такие минуты, когда ей будет неприятно присутствие Авриль. Они с Уэйном отпрянули друг от друга как раз вовремя; когда девушка вошла, Кэрри поглаживала пальцем великолепную китайскую вазу эпохи Сун, а Уэйн стоял возле камина, небрежно облокотившись о каминную доску. Неужели он собирался сделать ей предложение, раздумывала Кэрри, лежа в огромной кровати и наслаждаясь окружающей роскошью и тропическим солнцем, заливающим яркими лучами всю комнату. Но разумеется, он хотел это сделать! Что еще он мог сказать в тот момент? Ничего другого ей в голову не приходило.
Наконец Кэрри поднялась и соскользнула с кровати, стройная, прелестная со спутанными волосами.
Завтрак подали на тенистую веранду; после него Кэрри с Уэйном и сестрой отправились на пляж, где вскоре к ним присоединилась Ровена в бикини, очаровательная и ухоженная, с распущенными по плечам волосами. Она не собиралась мочить их и, кроме полотенца, перекинутого через руку, держала купальную шапочку.
— Ты уже заходил в море? — Ровена улыбалась Уэйну, стоя над ним, и словно не замечала двух других девушек.
Уэйн рассеянно кивнул, не поднимая глаз.
— Неужели не видно, что мы уже наплавались? — фыркнула Авриль, стряхивая капли с коричневой ноги.
Ровена пошла к морю, и спустя мгновение Уэйн направился вслед за ней, оставив Кэрри наедине с сестрой.
— Я тут подумала, — сказала Авриль, нахмурившись глядя на две фигурки, уже далеко отплывшие от берега, — если дядя Уэйн будет настаивать на женитьбе на этой девице, я вернусь в свой собственный дом. И тогда ты сможешь жить со мной, — добавила она, — и я не так буду скучать по дяде Уэйну.