Деньги, Куба и литература
Шрифт:
А затем на миг она увидела все в другом свете. Она избалованная дочь олигарха сидит в дорогом кресле по одну сторону с развратным толстяком и отцом, который за свою жизнь не прочитал и десятка книг, и пытается отобрать у человека его часть. Не купить, а отобрать! Те деньги, которые предложил редактор за книгу, она тратит за неделю при экономном образе жизни!
Вся эта встреча походила на то, как отбирают щенков у разродившейся сучки. Все уже решено, и обстоятельства не на стороне животного.
С другой стороны она хотела это произведение. Хотела больше чем машину на шестнадцать
Она здесь. Он сидит напротив. Николай. А она борется между желанием встать и крикнуть, чтобы он забирал свой роман и уходил, бежал, скрывался, потому что то, что он написал – это абалденно. Это завораживает! А его обманут, заплатят гроши, выкинут на улицу, а вся слава достанется ей – избалованной дряни местного олигарха. Виолетта думала об этом, и в тот же момент скрещивала пальцы на ногах, чтобы он ничего не заподозрил. Чтобы ему по зарез были нужны деньги на операцию для родных, или тупо на наркоту, не важно. Главным было то, что он не раздумывая должен взять их, поставить подписи, и навсегда отречься от этого творения. Потому что отныне и навеки она – единственный и несменный автор этих строк, этих долбанных тридцати тысяч слов.
А он думал! Он резал ее сердце своим равнодушным взглядом, глядя на тонкий конверт с валютой. Он восхищал ее этим взглядом. Он убивал ее. Она ненавидела его за это. Она сжимала кулаки, давно забыв свою речь. Она молила бога, чтобы все это быстрее закончилось. Виолетта была готова даже попросить отца, чтобы в случаи отказа, он силой отобрал эту рукопись.
А затем он начал задавать вопросы. Он что-то спрашивал про контракт, он так медленно переворачивал страницы, он так долго изучал написанное, что у Виолетты чуть не случился нервный срыв. Ненависть и уважение к этому человеку так крепко сплелись в ее голове, что она не могла определить какое чувство сильнее.
Уже в конце, когда его рука с ручкой зависла над документом, он посмотрел на нее. В том взгляде не было злости, не было укора или ненависти, в нем была обреченность человека, который осознает каждый свой шаг.
Он поставил последнюю подпись, последний раз дорогая ручка адвоката, дернулась в его руке. Улыбнулся и вышел из кабинета.
Виолетта почувствовала, что сейчас намочит кресло, спазмы хватали мочевой пузырь, а руки дрожали, словно она всю встречу таскала тяжести.
***
Виолетта нажала на кнопку звонка еще раз. Музыка за дверью стихла, послышался щелчок замка. В дверях без майки с сигаретой в зубах стоял Вадим, из квартиры доносился девичий смех и невнятное мужское бормотание.
– Привет, любимая, – Вадим наклонился и поцеловал девушку.
Виолетта вошла в квартиру, вопросительно глядя на парня. Тот жестом указал на комнату.
На матрасе в центре, которого стоял кальян, сидело трое. Вася, толстая блондинка с раскрасневшимся лицом и худосочная рыжая стерва, с оценивающим взглядом.
– Привет, – выдавила Виолетта.
– Привет, – в разнобой отозвалась троица.
– Вадим, можно тебя на кухню? – Виолетта направилась туда, не ожидая ответа.
– Ты зачем этих кобыл сюда привел? – вспыхнула девушка в окружении грязной посуды и хлебных крошек.
– Мы же это уже обсуждали?! – Вадим устало выдохнул.
– Одно дело впаривать им эту чушь в кафе, а другое рассадить их на нашем матрасе!
– Во-первых, матрас мой! А во-вторых, я не сектант и никого принудительно не тяну в свободное общество! Если ты решила остаться и множить целлюлит рядом с папочкой, то это не значит, что у всех такой же узкий взгляд как у тебя. А без веры в успех на острове нечего делать!
В глазах Вадим заплясали знакомые огоньки. Виолетта была слишком зла, чтобы они подействовали на нее так быстро. Но все же они действовали.
– Я… я… я просто, прости! Я приревновала, они тут…
Вадим усмехнулся, огоньки разгорелись ярче.
– Я понимаю, но я устал тебе говорить, что ты единственная! Но все мы лишь почва, из которой вырастет новое поколение! Сильное! Свободное! Нам нужны люди, и многие находятся на распутье, и моя задача не заманить их к нам, а помочь сделать правильный выбор! Помочь сделать выбор! И этот выбор не всегда в нашу пользу, но свободное общество не может появиться из людей обманутых или завлеченных обманом! А для того чтобы помочь человеку определиться, нужно узнать его, что я и делаю!
Он подошел вплотную к Виолетте и заглянул в ее глаза. От него пахло коноплей и пивом. Разве так пахнет свобода? – подумала Виолетта, но тут же прогнала эту мысль. Прогнала потому что в глазах, которые смотрели на нее, плясали огоньки. Те самые от которых ноги становились ватными и приятно теплело внизу живота, те самые, но… Но сегодня они утратили часть своей магии. Были тому виной кальян и пиво, она не знала, но в них чего-то не хватало. Они по-прежнему заводили ее, она по-прежнему ощущала головокружение, но все это было в пол силы. Словно у чар, которыми обладал его взгляд, вышел срок годности. Она улыбнулась, он ответил ей тем же.
Они вернулись в комнату. Виолетта села под Че Геварой, Вадим занял место под Лениным.
– Оригинально тут у вас, – усмехнулась Мэри, разглядывая стены.
– Это временное пристанище, человека не должно ничего держать. Жить надо так, чтобы в любой момент можно было выйти из дома и больше в него не возвращаться, – Вадим сделал глубокий вдох из кальяна.
– А что за мужики на стене? – Мэри ткнула пальцем в плакаты за спиной Виолетты, и Вадим зашелся в кашле.
– О, а этот мужик у Витахи на футболке был, помнишь Машка? – Катя ткнула подругу в бок, указывая на Че Гевару.
– Машка – это та, которую можно за ляшку, а я – Мэри! – прошипела подруга.
Виолетта перехватила унылый взгляд Вадима и улыбнулась. А еще она заметила, как восторженно Василий смотрит на рыжую. В этот момент у Виолетты завибрировал телефон. Девушка встала и вышла на кухню. Звонил отец.
– Привет, па-па.
– Здравствуй, дочка! Куда это ты пропала?
– Никуда, все как обычно, у нас же обед завтра?
– А просто встретится с отцом без расписания?
Виолетта молчала.