Деньги, магия и свадьба

Женевский вариант английской Библии, опубликованный Кристофером Баркером в 1576 году, сейчас находится в библиотеке Чикагского университета. Первое издание пьес Шекспира, вышедшее в 1623 году, хранится в Фолджерской Шекспировской библиотеке.

В каждом состоятельном английском доме XVII и XVIII веков имелась большая библиотека, и на полках до сих пор находят первоиздания, позабытые или утерянные за прошедшие века.

В Лонглите, симпатичном особняке маркиза де Бата, мне показали два судовых журнала, заполненные

Конечно, многие библиотеки были распроданы и, например, известнейшее Харлейское собрание, так же как и библиотека сэра Ганса Слоана, стали частью коллекций Британского музея, открытого в 1750 году.

В XVIII веке богатые англичане впервые начали целенаправленно собирать старинные книги. Прежде всего это были первый и второй графы Оксфордские, третий граф Сазерлендский, первый герцог Роксбургский, восьмой граф Пемброкский и второй герцог Девонширский.

Самым знаменитым коллекционером этого поколения являлся второй граф Спенсорский; среди его книг были пятьдесят семь Какстонов, а также первоиздания греческих и латинских классиков.

Моя дочь сейчас замужем за восьмым графом, но хотя в Алторпе, в Норсхемптоне, и остались кое-какие красивые и ценные книги, наиболее ценные экземпляры из коллекции второго графа в 1892 году послужили основой для библиотеки Джона Райлендса в Манчестере.

1898 год

Полковник Эшерст с торжествующей улыбкой отложил письмо, которое только что прочитал.

— Я победил! — воскликнул он.

Его дочь Олетта поглядела на отца через стол.

— Я не знала, батюшка, что на этой неделе были скачки, — сказала она.

— Лошади ни при чем, — отозвался полковник. — Дело гораздо более важное.

Олетта ждала.

Она знала, что отец не любит, когда его торопят; но, судя по выражению его лица, он получил весьма радостное известие.

Полковник Эшерст до сих пор выглядел великолепно, а в юности был таким красавцем, что, по словам матушки, в него влюблялись все девушки подряд.

— Когда я приехала из Америки в Англию, — рассказывала она Олетте мягким музыкальным голосом, в котором лишь изредка проскальзывал легкий акцент, — я не сомневалась, что все англичане — приятные люди, но, увидев твоего отца, буквально была сражена.

— А когда это было? — спросила Олетта. — На моем первом балу в Англии, — ответила миссис Эшерст.

— На самом деле это был охотничий бал. Я помню, как меня очаровали розовые фраки с разноцветными лацканами: их цвет символизировал угодья, которыми владеет тот или иной джентльмен. Но я была отчасти шокирована тем, как буйно вели себя гости.

Олетта рассмеялась.

Сама она никогда не бывала на охотничьем балу, но часто слышала, что рано утром лансье, польку или галоп на них танцуют слегка не в такт.

— Но вам ведь понравилось там, матушка?»

— Чрезвычайно! А увидев твоего отца, сразу почувствовала, что со мной произошло что-то невероятное. Никогда не думала, что полюблю

— Разве это настолько ужасно?

— Мои родители считали именно так. Они привезли меня в Англию потому, что им хотелось увидеть родину своих предков, но оставлять меня здесь они ни в коем случае не собирались и приложили немало усилий, чтобы убедить меня вернуться в Америку.

— Но поскольку вы отчаянно влюбились в папеньку, это было уже невозможно, — подхватила Олетта, которая не в первый раз слышала эту историю.

— Он всегда клялся, что не позволил бы мне уехать, а если бы я попыталась это сделать, похитил бы меня и заставил стать его женой, как бы я ни сопротивлялась».

Олетта тогда еще подумала, что это как раз в духе отца: зачастую именно такими пиратскими методами он добивался всего, что хотел.

Он всегда выходил победителем, и эта особенность его натуры помогла ему, во-первых, сделать блестящую военную карьеру, а во-вторых, стать удачливым владельцем скаковых лошадей.

Когда отец назвал себя победителем, Олетта решила, что какая-то из его лошадей победила на скачках, но, услышав о том, что дело гораздо более важное, теперь терялась в догадках, какое же.

После долгой паузы отец заговорил:

— Ты знаешь, что я всегда возлагал на тебя большие надежды, Олетта.

— Какие же? — вежливо спросила она, думая, что речь пойдет о ее образовании. Отец Олетты в отличие от большинства англичан желал видеть свою дочь умной. Сама Олетта подозревала, что причина отчасти заключается в том, что она — единственный ребенок в семье.

Хотя полковник редко позволял себе в этом признаться, он был сильно разочарован тем, что жена не родила ему сына, который унаследовал бы имя Эшерстов и жил доме, четыре столетия принадлежавшем этому роду.

Тем не менее, оставаясь верным себе, он не признал поражения и решил добиться от Олетты совершенства в таких вещах, которые больше под стать мужчине. Под его руководством она выучилась не только отлично ездить верхом, но и стрелять без промаха.

На вечеринках, которые устраивал отец, гости любили развлечься стрельбой в цель. Разумеется, если бы дочь хозяина дома вдруг взяла бы в руки ружье, это было бы скандальное происшествие, поэтому полковник устраивал стрельбы и охоты специально для Олетты. В них участвовал он сам, управляющий и иногда кто-нибудь из его старых друзей, кому он мог доверять.

У Олетты был верный глаз и твердая рука. Она легко могла сбить влет фазана или подстрелить куропатку на сотне шагов. Отец сам учил ее стрелять, но, видя порой, что ученица его перещеголяла, слегка раздражался и отчасти даже завидовал. Олетта это всегда замечала, и каждый раз ей стоило больших трудов удержаться от улыбки.

Безусловно, помимо этого, у нее были самые лучшие наставники по всем тем предметам, которым стал бы учить своего сына образованный человек. Олетта знала латынь и древнегреческий, и полковник порой едва ли не с сожалением говорил, что она не может поступить в Оксфорд, где, без сомнения, была бы в числе первых.