Денис Давыдов
Шрифт:
Про него рассказывает адъютант графа Милорадовича Федор Глинка:
И часто он, с толпой башкир и с козаками {147} , И с кучей мужиков, и конных русских баб, В мужицком армяке, хотя душой не раб, Как вихорь, как пожар, на пушки, на обозы, И в ночь, как домовой, тревожит вражий стан. Но милым он дарит, в своих куплетах, розы. Давыдов! Это ты, поэт и партизан!.. [425]425
Глинка
О встрече с ним вспоминает Евгений Баратынский, в ту пору еще унтер-офицер Нейшлотского пехотного полка:
…Покуда русский я душою, Забуду ль о счастливом дне, Когда приятельской рукою Пожал Давыдов руку мне! О ты, который в дым сражений Полки лихие бурно мчал И гласом бранных песнопений Сердца бесстрашно волновал! [426]Популярный в те времена поэт Степан Нечаев выражает свою радость:
426
Баратынский Е. А.Д. В. Давыдову // И славили Отчизну меч и словом. М., 1987. С. 134.
А некий неизвестный, анонимный автор призывает:
427
Нечаев С. Д.К портрету Д. В. Давыдова // Давыдов Д. В.Полное собрание стихотворений. Л., 1933. С. 179.
Зато государь упорно не хотел признавать его военные заслуги, уникальный боевой опыт и самобытный талант военачальника. Какая-то мелочная, воистину женская мстительность, да еще и самому же себе во вред! Давыдов ведь не лейб-гвардии Гусарским полком просился командовать, чтобы все время мелькать у Александра Павловича перед глазами, а на Кавказ хотел, туда, где нередко и генералы погибали — причем не только в бою, но и от подлого предательского выстрела или удара кинжалом.
428
Застольная песнь // Давыдов Д. В.Полное собрание стихотворений. Л., 1933. С. 170.
После того как сорвалась очередная попытка Ермолова «перетащить» своего двоюродного брата на Кавказ, Денис решил вообще уйти в отставку — и получил ее 14 ноября 1823 года. Нет, не желают у нас на Руси дорожить людьми! За исключением, конечно, закадычных друзей и, как выразился А. С. Грибоедов, того самого «родного человечка», которому «как не порадеть»…
Казалось бы, отставка и полная свобода!
По этому поводу Давыдов послал следующее письмо капитану Нижегородского драгунского полка Александру Ивановичу Якубовичу:
«Я получил письмо ваше, исполненное лестнейшими выражениями на счет моих военных способностей, почти вместе с приказом о моей отставке. Признаюсь, никогда и никакое письмо столь кстати не приходило! Конечно, решась оставить службу, я ждал приказа с нетерпением и теперь всякий день, всякий час благодарю Провидение за избавление меня от наплечных кандалов генеральства. При всем том, прослужа дурно ли, хорошо ли, но сплошь двадцать два года, из коих сряду в беспрерывных войнах, тяжело было снести то равнодушие, с каким оттолкнули меня в толпу хлебопашцев! Сильно зауныло сердце, и в день скорби пришло и утешение. Право, я еще не в отставке, я еще на коне, а не за плугом, с саблею, а не с косою, пока люди, подобные вам, будут мыслить обо мне, как вы мыслите. Неужто вечный приговор уже мой подписан! Неужто не явлюсь еще в полях, войной гремящих, не окрещусь с вами в одной огненной купели, не разделю с вами пук соломы и сухарь с водою! Мне сороковой год, еще десять лет могу ждать, а в десять лет неужто ни с кем не поссоримся?» [429]
429
Сочинения Дениса Васильевича Давыдова. T. III. СПб., 1893. С. 157.
В письме этом прекрасно отражены настроения, мысли и чаяния нашего героя, вдруг отрешенного от любимого дела. Но вот откуда взялся Якубович?
Очевидно, они вообще не встречались лично. Якубович юнкером лейб-гвардии Уланского полка участвовал в Заграничном походе — второй его половине, после Плесвицкого перемирия; в конце 1816 года получил офицерские эполеты, но из-за участия в качестве секунданта в знаменитой «четверной дуэли», на которой был убит штабс-ротмистр Кавалергардского полка Василий Шереметев, был переведен на Кавказ, прапорщиком в Нижегородский драгунский полк. Так как остальные участники поединка — граф А. П. Завадовский и его секундант А. С. Грибоедов — фактически не были наказаны, Якубович счел себя смертельно обиженным и объявил Александра I, исключившего его из гвардии, личным своим врагом.
«Жизнь Якубовича на Кавказе прошла в постоянных и отчаянных боевых подвигах, о которых в военных кругах вспоминали еще в конце 1830-х годов. В одной из стычек с черкесами Якубович был ранен пулею в лоб и постоянно впоследствии носил черную повязку, так как рана никогда не заживала окончательно. Среди солдат он пользовался любовью и уважением как за свою удаль, так и за заботливое отношение к своей команде, между которой всегда делил всю добычу своих набегов, ничего не оставляя себе» [430] .
430
Русский биографический словарь. Т. 25. С. 103.
Александр Иванович был не чужд и литературного труда… Очевидно, что он, в отличие от своего «антагониста» Александра Павловича, прекрасно понял, насколько боевой опыт поэта-партизана может быть ценен для «кавказцев», а потому вступил с Денисом Васильевичем в переписку, продолжавшуюся до конца рокового 1825 года.
До этого времени сохранялась и иллюзия свободы…
Хотя «звоночек прозвенел» еще в 1822 году, когда Александр I потребовал взять со всех офицеров и гражданских чиновников подписку о непринадлежности к масонским ложам и тайным обществам. Давыдов тогда отписал Закревскому: «На днях получил я из инспекторского департамента форму подписки, что я отказываюсь от братий масонов.А так как я не был, не есть и не буду ни в масонских, ни в каких других тайных обществах и в том могу подписаться кровью, то эта форма для меня неприлична. Прошу прислать другую, или не написать ли мне просто рапорт? Я о сем от тебя жду разрешения…» [431]
431
Сборник Императорского русского исторического общества. С. 535.
Да, разумеется, фрондёрство — с той, очевидно, целью, чтобы напомнить о себе государю. О своей принадлежности к «Обществу русских рыцарей» Денис Васильевич, очевидно, уже позабыл — давно это было.
Так он и жил, спокойно и никому не мешая, окруженный родственниками и друзьями, количество которых все увеличивалось. В число ближайших друзей постепенно вошел и поэт Евгений Абрамович Баратынский.
«Баратынский гостил в его подмосковной летом 1825 года, и дружеские отношения их еще более упрочились женитьбой Баратынского на H. Л. Энгельгардт, родственнице Давыдова» [432] .
432
Боратынский Е. А.Полное собрание сочинений. Пг., 1915. T. I. С. 261.