Департамент налоговой полиции
Шрифт:
Стараясь не смотреть на поднимающегося с пола и растирающего руку Ивана, Борис с подчиненными вышел из офиса. В автобусе посидели несколько минут, дожидаясь, когда оперативники и налоговый инспектор перенесут в свой автомобиль папки с документами, и, уже тронувшись за «волгой», сняли жаркие чулки с головы.
9
Дверцы шкафа заезженно скрипнули, открывая взору ровные затылки воткнутых в пазы-стойла пистолетов. Дежурный полковник, сутки (через трое) тянувший свою лямку, кивнул на стоящий в углу пулеулавливатель:
Борис вытащил похожий на маленькую пушку станок, с гордо вздернутого ствола, словно с фотоаппарата, снял черную крышку и просунул ствол своего «Макарова» в желтое жерло. Сделал контрольный спуск. Разряжено.
Дежурный отрешенно, чисто механически проследил за его действиями, принял оружие. От остальных офицеров, пришедших с Борисом, автоматы принять не успел: настойчиво потребовал к себе звонок из красного, городского аппарата. Полковник издали устало-пристально всмотрелся в определитель номера, но, не узнав его, включил магнитофон и компьютер. На экране постепенно проявилась схема центра Москвы, а в районе станции метро «Арбатская» запульсировала бледная точка: звоню отсюда, звоню отсюда.
– Слушаю вас, – только после этого поднял трубку полковник. Воспользовавшись паузой в приеме оружия, выстучал из пачки сигарету. Хотел вытряхнуть в мусорку и переполненную окурками банку из-под «пепси», но вдруг замер, посмотрев на Бориса. Прошелся взглядом по определителю номера, магнитофону и экрану компьютера, словно убеждаясь, что все фиксируется, и после этого сообщил невидимому собеседнику: – Извините, у нас такого нет.
Положив трубку, зачем-то подтянул ослабленный у воротника галстук. Еще раз посмотрел на Бориса:
– Про тебя спрашивали.
Он нажал клавишу магнитофона, перегнал запись на начало. Явно измененный голос чуть гнусаво вновь прокрутился через пленку:
– Извините, пожалуйста, но мне нужно найти своего товарища Бориса Соломатина. Мы с ним когда-то вместе служили.
– Извините, у нас такого нет, – повторился и уже слышанный ответ.
Из всей информации о Департаменте налоговой полиции на московской «09» имелся только этот номер красного телефона дежурного, по которому, в свою очередь, на любой вопрос о сотрудниках отвечалось отрицательно: «нет», «не знаю», «такой не служит». Береженого и бог бережет, а полиция, проникающая в криминальный бизнес и водоворот неучтенных миллиардов и триллионов, на джентльменское и дружеское отношение к себе не рассчитывала. Поэтому ни для кого, никогда и никаких сведений. А тем более об офицерах физзащиты, да еще только что вернувшихся с задания.
– Опять знакомого встретил? – Дежурный, затягиваясь сигаретой, кивнул остальным офицерам: разряжайте оружие. Это стало уже привычным и банальным – на каждом выезде кто-то обязательно увидит сослуживца: практически все коммерческие структуры укомплектовывались охраной из уволенных спецназовцев, «альфовцев», офицеров не менее таинственной и легендарной «девятки», охранявшей некогда государственных мужей.
– Встретил, – то ли вслух, то ли про себя повторил Соломатин. И встретил не кого-нибудь, а Ивана… – Счастливо отдежурить.
– Отдежуришь тут. – Телефонный звонок вновь потребовал полковника к столу.
С Камчатки уж наверняка никто не мог интересоваться им, и Борис со своей группой вышел из дежурки. Электронное табло в другом конце коридора высвечивало 20.17. Можно попытаться успеть на электричку, отходящую через пятнадцать минут с Киевского вокзала, но ни торопиться, ни тем более бежать по эскалаторам метро на переходах не хотелось. Усталость высосала из мышц всю упругость, заволокла пеленой сознание – не пробиться к мозгу, который мог бы заставить напрячься. Расслабуха.
– Ну что, до завтра? – протянул Борис руку своим подчиненным.
Те заметно торопились. Вот они-то уж точно будут бежать и по эскалаторам, и по переходам. Неужели оттого, что на несколько лет моложе? Вернее, неужели он стареет и это чувствуется? Или встреча с Иваном сбила дыхание? Надо же было так встретиться! Где-то подспудно сидела мысль о вероятности чего-то подобного; такого ощущения, что они расстались пять лет назад навсегда, никогда не возникало. Но… но все равно неожиданно. Нос к носу, лоб в лоб – и где? В коммерческом банке, по разные стороны баррикад. И как же он узнал его?
А в том, что в дежурку звонил и спрашивал о нем именно Иван, Соломатин ни на миг не усомнился. Расскажет ли он о встрече Наде? Как отреагирует она? А что если взять и позвонить им? Зажать пальцами нос, как это сделал Иван, чтобы изменить голос, и теми же словами:
– Извините, пожалуйста, но мне нужно найти своего товарища Ивана Черевача. Мы с ним когда-то вместе служили.
И вновь сомкнётся круг. Однажды, еще учась в суворовском училище, они втроем – Надя, он и Иван, взявшись за руки, хороводили вокруг березки на лесной поляне. Оступившись, Иван потянул всех их вниз, и тогда, чтобы Надя не упала, Борис разжал пальцы.
Оказалось, что навсегда.
А телефон… телефон он помнит, семь цифр для памяти – пустяк. К тому же определена для них самая надежная полочка из всего антиквариата, доставшегося из той, прошлой жизни. Он даже подойдет к будке, наберет номер и тут же повесит трубку. Сколько времени запрещал себе это, а сегодня разрешит.
Приметив телефон-автомат, Борис перешел к нему через дорогу. Несколько мгновений все же еще раздумывал, потом, привычно заслоняя диск, набрал номер и оглядел прохожих: служба, требовавшая не поворачиваться спиной к улице, сказалась даже сейчас.
Борис усмехнулся этому машинальному жесту, вслушался в длинные гудки. Но жетон, чтобы не соблазниться на разговор, опускать не стал. Он не хочет ничего говорить. Вернее, он хотел бы об очень многом переговорить, даже просто услышать голос Нади – и это стало бы уже великим событием, но… Он просто набирает номер, чтобы убедиться, что помнит все семь цифр.
На другом конце подняли трубку. Аппарат, не получив мзды, обиженно захлебнулся и заблокировался. Молодец! Что и требовалось доказать. Не хватало еще у всего честного народа на виду засовывать пальцы в нос и гнусавить шифр-пометку. Лучше нырнуть от соблазна в распахнутую посреди тротуара пасть метро. А оно куда-нибудь да утащит.