Депортация (мини-роман – трансутопия)
Шрифт:
— Извините, что на ночь глядя, — сказал он, пожимая руку Грендалю, — я подумал, вдруг у вас нет ничего к чаю и…
— Хорошо же вы обо мне думаете, — перебила Лайша.
— Простите…
— Ерунда, я пошутила, — снова перебила она, — берите свое служебное барахло и садитесь за стол. Водки хотите, сен Секар?
Секар глянул на одиноко стоящую в углу стола полупустую рюмку и кивнул.
— Немножко. Если очаровательная сен Лайша составит…
— Составлю, — фыркнула она, доставая еще две рюмки, — сколько
— Не знаю, это служебная, — ответил он, водружая на стол торт, ноутбук и небольшую видеокамеру, — редакция купила ее у морской патрульной службы, когда те обновляли матчасть. Для патруля она устаревшая, а для прессы нормально.
Иржи, тем временем, по-хозяйски подвинул торт поближе к себе.
— Смотри, не обожрись, — предупредил Грендаль и, повернувшись к репортеру, сделал серьезное лицо, — я готов, сен Секар. Поехали?.. А что вы такое уже стучите?
— Introduction, first impression, — сообщил тот, с невероятной скоростью шлепая пальцами по клавиатуре, — так обычно делают, если беседа проходит в домашней обстановке… А кто вы по профессии, сен Влков?
— Я закончил колледж по автоматизированной бытовой технике, а вторая специальность — техническая экспресс-диагностика. По работе решаю проблемы потребителей со всякими генераторами, компьютерами, холодильниками, микроволновками и прочим в этом роде.
— Ваша профессия помогает в деятельности судьи?
— Как сказать. С одной стороны — да, опыт работы с рассерженными людьми и все такое. С другой стороны, из-за этого коллегия и выбрала меня, чтобы ехать в этот долбанный… В смысле…
— Я понял куда, — сказал Секар, — продолжайте, это очень интересно.
— Ничего интересного. Всех трех экспертов по социальному регулированию отклонили. Ашура и Макрина потому что они, видите ли, заумные, а Джеллу — за некоторую резкость суждений. Тин Фан отклонили за то, что она программист и не имеет опыта работы с людьми, а Дольфина — за то, что он имеет слишком специфический опыт. Он судовой механик, у него такой сленг…
— Вы тоже за словом в карман не лезли, — заметил репортер.
— Да, но я держался в рамках нормативной лексики, если вы понимаете, о чем я.
— Вполне понимаю. А как вы оцениваете действия социальной администрации в этом инциденте? Я имею в виду, историю с этим фильмом, с которого все началось?
Грендаль вздохнул и наполнил рюмки. Сделал маленький глоток. Почесал затылок.
— Если вкратце, сен Секар, я считаю, что полиция допустила массовые беспорядки, вместо того чтобы пресечь их превентивно.
— Но деятельность полиции связана правилом Великой Хартии о невмешательстве в частную жизнь, — заметил Секар.
— И что? — возразил Грендаль, — Раз на этих условиях их фирма участвовала в конкурсе на эту область администрирования, значит, должна была предусмотреть такие
— Они предупреждали правительство о возможном социальном недовольстве прокатом фильма «Дети троглодитов», — напомнил репортер, — они предлагали ряд превентивных мер общего характера и…
— Я высказал свое мнение, — перебил Грендаль, — и я думаю, что на полицию будет наложен штраф. Они подписывались не на что-то там общее, а на обеспечение конкретной безопасности. Но официально это дело ведет Джелла Аргенти, и лучше спросить у нее.
— Да, я знаю, я уже договорился о встрече с сен Аргенти.
Грендаль улыбнулся:
— Готов спорить, что она назначила Вам свидание в час ночи, в клубе рок-спорта, на острове Акорера.
— Да, а как вы угадали?
— Просто за 4 месяца можно узнать некоторые устойчивые привычки коллег.
— Тогда понятно. А что вы скажете о самом фильме? Вы смотрели?
— Смотрел. 8 реальных историй о сексуальном опыте наших школьников. В стиле Ромео и Джульетты. Лейтмотив: семьи фундаменталистов — это источник трагедий. Женщина выплескивает в лицо девушке-подростку серную кислоту, потому что она «блудница» и «совратила» ее сына. Мужчина стреляет из ружья в восьмиклассника, который «растлил невинность» его дочери. Другой мужчина бросает самодельную бомбу в подростков на пикнике «nude-stile», потому что они «склоняют одноклассников к греху». И так далее.
— Вы согласны, сен Влков, что фильм возбуждает ненависть к патриархальным семьям?
— Скорее к их укладу. Впрочем, это не важно. Режиссер вправе показывать проблемы общества так, как он их видит. Если бы он призвал к физической расправе с этими семьями, то нарушил бы Великую Хартию, но он только дал моральную оценку.
Репортер задумчиво покрутил в руке рюмку и залпом выпил. Очень своевременно, поскольку Лайша уже поставила на стол большой китайский чайник и четыре чашечки из полупрозрачного фарфора.
— Спасибо, сен Лайша, вы очень…
— Продолжайте, мальчики, — перебила она, — это все безумно интересно.
— Я предвижу ваш следующий вопрос, сен Секар, — сказал Грендаль, — как быть, если эта моральная оценка превратилась в обоснование морального террора против определенного стиля жизни, семейного уклада, религии, убеждений? Я угадал?
— В общем, да, — признал репортер, — я имею в виду аргументы представителя Ватикана.
— Тогда я отвечу вам так же, как ответил ему. Великая Хартия запрещает контроль актов морального выбора. Мы вправе подвергнуть моральному террору любую группу лиц с особыми обычаями, неприемлемыми для свободных людей. Эта группа вправе ответить нам тем же. Правительство не может сюда лезть, а обязано только пресекать насилие и угрозы его применения. Таково правило о невмешательстве в частную жизнь, верно?