Деревенские святцы
Шрифт:
Наступило весеннее равноденствие — вторая встреча весны.
Молвить на прямоту, «красна весна и голодна». Горечь навевали веснянки-причеты:
Ох, весна-красна Все повытрясла, Из закромов Все повыскребла, Новым веничком Все повымела.О себе не печаль, перебьемся, с живностью по хлевам как быть? Крышу метали в ясли, коль дом под соломой. «Не научен человек — скотина, не накормлен скот — не животина». Заботы от сна отбивали: «Нет скотины — постель из перины, есть скотина — постель как шило».
Чего уж, «к весне и добрую скотину за хвост поднимают»!
Бывать, к именинникам обратить мольбу?
Ой вы, жаворонки, Жавороночки! Несите здоровье: Первое коровье, Второе овечье, Третье человечье!На житейских невзгодах не сошелся клином белый свет. Весна в году одна. И жизнь одна — пускай она будет праздником, пускай молодежь потешится, попоют девицы:
Жаворонки, Перепелушки, Птички-ласточки! Прилетите к нам! Весну ясную, Весну красную Принесите нам! На жердочке, На бороздочке, И с сохой, и с бороной, И с кобылой вороной, С пряльцем, с донцем, С кривым веретенцем!Снег глубок, непогодь — что вы, нет помех хороводам. Избы тесны, найдется крыша за околицей.
У нас на гумнечке немножко: Пятьдесят молодцов, сорок девок…Балалайки, бубны, тальянки сменяют наигрыши с «Наборной» на «Сборную», со «Сборной» на «Капустку», на «Заиньку». Дробят по гладкому току гумна полусапожки — новокупки, блескучие жениховские калоши на валенках выше колен, ветер поднимает подолы в кружевах, развеваются шитые-расшитые передники.
Сковородник на печи, Ты не много хлопочи! Десяточка два-три Ты блинов напеки. Двое ходят, двое бродят, Двое сойдутся и обоймутся, Обоймутся и поцелуются По старому закону: Четыре на кону, — Но не выщелкать. Целоваться девять раз, Против носу, против глаз, Девяносто один раз.Закон, старый закон!
Чем нам песенку начать, Чем ее окончить? — Разговорами начнем, Поцелуем кончим.Ребятишки, непременные участники встречи весны, забравшись куда ни повыше — на изгороди, крыши амбаров, погребов, — голосили в крик:
Весна-красна, Что принесла? Теплое солнышко, Красное летечко…Прислушайся, в соседней деревне сверстники надрываются:
Весна-красна! На чем пришла? На чем приехала? На жердочке, На бороночке, На овсяном колосочке, На пшеничном пирожочке.Мамы, бабушки пекли хлебцы, формой сходные с летящими птицами, изюминки вместо глаз. Сороки — праздник деревенского детства. «Жаворонки прилетели, на головку деткам сели». Нет весны без радости! Ребята выставляли «жаворонков» на скирды, с настоящими птичками делились: поклюют, звончей зальются. С дороги, из-за моря, чай, голодные.
Честно признаться, крошки доставались воробьям: жаворонки появляются позднее.
Пекли «жаворонков» и в войну, когда каждая горсть муки была на строгом учете. Кое-где даже в школах в подарок малышам. Изюм заменялся ягодками сушеной черники…
В духовных святцах Сороки — память сорока мучеников, в IV веке страдавших за веру на озере Севастийском. Устные календари о Сороках сказывали: «Зима кончается — весна начинается». «Сорок мучеников — впереди сорок утренников». От зимы нередко всего отличия, что морозам ночью трещать, на восходе крепчать, днем в тени прятаться. «.Сороки — сорок пичуг из заморья на Русь-матушку пробираются»: синька-трясогузка — к ледолому, чайка — на полую воду, зяблик — на зябь, пахоту летошнюю.
Чувствительней перепады ночных и дневных температур, с утра дали поволакивает беспросветная пелена.
23 марта — Анастасия.
«Белая вата плывет куда-то».
Куда, если не в лето, в зной и стрекот кузнечиков с межи! Вчера пахари на УС мотали, мол, ведреная погода благовестит добёр урожай гречи, нынче тонкопряхи смекают, густ-де туман на лен част, волокнист, на коноплю.
25 марта — Григорий и Феофан.
«На Феофана туман — урожай на лен, на коноплю».
Серая морока сутками, и сутками погожая теплынь. В лесных трущобах ослабли ледяные скрепы: глыбы нависи, увлекаемые собственной тяжестью скользят вниз, ломая сухие сучья, выдирая клоками хвою.
Обтаяли дороги, четче обозначаются переходы между избами, от подворий к гумнам, баням.
Весна…
Напомнить, кто ей дедушка? Январь-просинец.
По устным календарям, «март — февралю бокогрею меньшой брат, дню Евдокии-плющихе крестник». Кровное, видите ли, родство, подчеркнутая зависимость младшего от старших.
Наследник января-просинца, сдается, натура лирическая. Его время — поэзия лучистого, насквозь золотого, осиянного солнцем воздуха, серебристых, сбросивших зимнюю кожуру барашков ивняка, влажного дыхания осевших сугробов, трелей жаворонка над проталинами и туманов, туманов… Поэтично отразили перемены деревенские святцы: «На Григорья тропинки чернеют и снег тревожится». Затем снова пробелы. Досада разбирает, словно у тебя отнимают сутки по суткам дни твоей жизни.
Посмотрим, что там дальше.
29 марта — Савин и Трофим.
«Пришли Савин и Трофим — сани покинь, телегу подвинь». Телегу подвинуть не труд, расстаться с полозом — люди осмеют. Не про нас совет, северянину бы из копилки примет выбрать подходящую:
«Тепло — вся весна будет теплой».
Ладно, терпенья наберемся и телеги дождемся!
30 марта — Алексей, человек Божий.
В устных календарях — позимный, солногрей — с гор потоки, из сугроба кувшин пролей.