Деревенские святцы
Шрифт:
Земля… Земля-кормилица, хотелось видеть ее изобильной, щедрой. Лес — полон красного пушного зверя, грибов, ягод; озера, реки — рыбы густо; луга, поскотины — травостой духмян, что коня скрывает. А нива — золотые колосья, а деревня — без бедноты нищей!
Не этими ли, у сердца лелеемыми мечтами порождены некоторые строки месяцесловов?
«В Благовещенье дождь — уродится рожь колосиста, умолотиста».
«Мокрое Благовещенье — на губину, к грибному году».
«Солнышко с утра до вечера — об яровых тужить нечего: благая весть — будет чего поесть».
«В Благовещенье мороз — под кустом овес».
«На крышах снег лежит, в полях лежать ему до Егорья (6 мая)».
«Во что погодой зимобор, во то и Фекла запрядальная (7 октября)».
8 апреля — Отдание праздника Благовещения. Собор Архангела Гавриила.
Благовестником поименован духовными святцами Архангел Гавриил. Устные календари определяют его день несчастливым. «Прясть на Гаврилу — работа не впрок». «Что ни родится на Гаврилу — уродливо, криво». «Из благовестного теляти добро не ждати». «Благовестное яйцо — болтун».
Налицо противоречие с предыдущей датой, одно в них наслаивается на другое: наследие древности, ничего не скажешь, таковы уж крестьянские численники.
Солнце и дождь…
Дождик, дождик, пуще, Дам тебе я гущи.А бывает и по неделям пурга, ветер валит с ног…
Вечером стояла теплынь, ошалевшие воробьи дрались за пушинки, соломинки — в гнездо волочь; мычали в хлевах коровы, просясь на волю. Утром выгляни-ка в окно — густа изморозная мгла, отяжелели от мохнатого инея деревья.
9 апреля — Матрена.
В устных календарях — настовица, полурепница.
«С Благовещенья впереди сорок заморозков, каленых утренников». Наведывается-таки холод под покровом темноты, жмет стужа сильнее при луне и звездах.
Глубоко промерзают талые пласты за ночь. Бывает, наст выдерживает лошадь, человека и подавно.
Вытаивали остожья, натрушенное с возов сено, солома по обочинам дорог. Вооружившись граблями, впрягшись в салазки, по насту ходили собирать кормину.
Овсянка с куста выпевала с грустинкой в голосе:
— Вези-и… вези-сено-да-не-труси-и-и…
Спасибо, милая, за подсказку, только без тебя знаем, что сейчас и клок сена дорог!
Под пологом хвои, в лесах сугробы, а на холмах, скатах полей черным — черно. Не сегодня-завтра захлопают крыльями, взмывая с проталин, чибисы, каждому знакомые прилетные птицы-настовицы.
Посылала Матрена хозяек в подпол перебирать репу.
Картофель, «чертово яблоко» старины, проник у нас в севооборот с XIX века. По волостям Присухонья репу сеяли даже в лесу, на гарях — участках былых пожарищ. Словом, везде, лишь найдись уголок свободной земли.
С капустой, огурцами, морковью, луком, чесноком репа долго составляла русский овощной стол, употреблялась для начинки выпечных изделий, в качестве гарнира к мясным блюдам, к рыбе. Никто ее, как теперь картофель, не возвышал до «второго хлеба», наоборот — «капуста да репа брюху не крепа».
А ее любили, что ни говори: «Шибу шибком, вырастет дубком, заолешничком». «В землю крошки, из земли лепешки…» Репка, все репка, ядрена и крепка! Девицу, славнуху на выданье, деревня ласково кликала «репушкой»!
В картину движения времен года настовица вносила живописную черточку: «Щука хвостом лед разбивает». Близок ледоход, с ним половодье и нерест рыб. Остряки подтрунивали: «Гола Матрена для всех страшна». О разливах намек, мол, «полую воду никому не унять», «без рук, без ног в гору лезет».
То-то горячи настали денечки у нас в Богоявленской волости и окрест! «От безделья руки виснут, губы киснут»: из 8 тысяч человек населения волости до пахоты в межсезонье 1339 человек занимались местными, 212 — отхожими промыслами (данные 1911 года). Изготовляли резные и расписные прялки, сельскохозяйственный инвентарь, домашнюю утварь. Лес рубили, охотились. Гнали деготь и смолу. Смола нужна, побольше смолы! Исстари в Дмитриеве, Копылове, Бобровском строились лодьи, барки. Подчас на них же земляки плавали до Великого Устюга, Архангельска, к Тотьме, Вологде.
Много северян трудилось на воде, добывая копейку прокормить семьи, вложить ее в хозяйство. Печора, Мезень, Вычегда, озера Белое, Воже, Ладога, потом Мариинская водная система, Северо-Двинский канал требовали в навигацию бурлаков, лоцманов, грузчиков. Конечно, размах не тот, что на Волге, которая одних бурлаков принимала около полумиллиона, пока не были освоены паровые суда. Однако путь через Вологду, по Сухоне, Двине в XVII веке не зря иноземцы считали Великим речным путем Московии.
Прежде Присухонье оглашалось визгом пил, перестуком топоров, горели остры под канами смолы, стояли ряды барж, готовые к спуску на воду.
Горы бревен, плоты над кручами, по берегам речек, изготовленные для плава, а лошади везут и везут сосновые, еловые кряжи.
12 апреля — Иоанн Лествичник.
В устных календарях — остатняя вечеринка или отвально, простины Беломюръя.
Отмечая день преподобного Иоанна Лествичника, пекли из теста лестнички: восходить на небо в жизни загробной, вечной.
Веровали деды-прадеды, что земное бытие наше — дар Божий, потому жив ем, чтобы душа трудилась без урыву. Содей жизнь постоянным творчеством, уда б ни определила тебя судьба.
«Отвально», «простины», обряд проводов рыбацких артелей на Мурман, на есенние промыслы, не обязательно приурочивался к этому дню. Отправляясь рыбаки на путину, смотря по погоде, с Евдокии- плющихи до Вешнего Николы (22 мая).
Девушки отъезжающим парням устраивали «остатнюю вечеринку» — с весельем напоказ, подарками кисетов, наволочек и прочего рукоделья, с тайными слезами в темных сенцах.
«Отвально» собирало в избу родню рыбака. Под божницей горит лампада, тол скатерти накрытого стола загнут в знак доброго возвращения, стоит хлеб с солью.