Деревянный венец. Том 1
Шрифт:
Истен нахмурился — он сомневался, что магические амулеты, особенно обладающие псевдо-разумом, можно было вот так просто насытить Силой. С другой стороны, что они теряли?
Альмар сделал глубокий вдох, сжал амулет в ладонях и закрыл глаза. Истен не мог сказать, получалось ли у него делиться с амулетом Силой, потому что, лишенный Дара, эррэ мальчика он не видел и никаких изменений не ощущал. Внешне же ничего не происходило.
Хотя нет, происходило. От лица Альмара вдруг отлила вся кровь, а потом его тело начала
— Хватит! Брось его! — Истен попытался силой разжать ладони мальчика и забрать у него амулет, но, едва он прикоснулся к Альмару, его будто прошило насквозь огненной иглой и тут же отбросило в сторону, приложив о песок так, что из легких вышибло воздух.
Когда, сипло кашляя, Истен сумел подняться, то увидел, что Альмар неподвижно лежит на песке. Судя по поднимающейся груди, он был жив, а вот про амулет такого сказать было нельзя — на раскрытых ладонях ребенка остался лишь темный пепел.
Ноги у Истена подкосились, и он почти рухнул рядом с Альмаром. Не желая верить собственным глазам, протянул руку и коснулся пепла — тот оказался сухим и жестким, словно амулет рассыпался от старости.
Истен не знал, сколько времени просидел так, растирая между пальцами этот пепел, но, когда очнулся, солнце уже касалось горизонта. Альмар так и не пришел в себя. Мертвенная бледность с его лица ушла, но и только. Истен попробовал привести его в чувство, пару раз встряхнул, но толку не было.
Не пришел мальчик в сознание и на рассвете, когда Истен очнулся от тяжелого, тревожного сна. В этот раз на попытки Истена его разбудить он отреагировал, пробормотал что-то невнятное, но глаз не открыл. Однако лихорадки у него не было. Пожалуй, это походило на сильный случай магического истощения, самый сильный из тех, что Истену доводилось видеть. Но магическое истощение редко бывает фатальным, и если уж маг не умер сразу, то жить точно будет. Достаточно дать ему несколько дней покоя, и он восстановится.
Вот только у них не было нескольких дней покоя. Последний крохотный шанс на спасение заключался в том, чтобы продолжать двигаться вперед и покинуть Пустыню прежде, чем закончатся силы. Истен когда-то слышал, что без воды человек может прожить неделю. Но это в обычной местности. А как оно будет среди песков, под палящим солнцем?
Истен вновь посмотрел на горизонт, на поднимающиеся там горы. Они стали уже куда ближе, чем в тот день, когда он увидел их впервые. Может быть, крохотный шанс был не таким уж крохотным. Вот только Альмар, что делать с ним? Истен еще раз попробовал привести его в чувство, но все также безрезультатно. Нет, это было бесполезно.
Встав на ноги, Истен несколько минут топтался на месте, не в силах принять решение. Бросить ребенка одного среди песков было неправильно. Но Истен ведь не мог нести его на руках до выхода из Пустыни и не мог остаться с ним здесь — и то, и другое означало верную смерть уже для него. А если Истен уйдет, то, возможно, выживет.
Истен в последний раз, без всякой надежды, потряс Альмара за плечо, позвал. Как и ожидал, не получил отклика. Выпрямился и, поправив лямки заплечного мешка, пошел прочь.
Глава 21
В первый раз Истен обернулся, пройдя примерно сто шагов.
Во второй раз он обернулся еще через пятьдесят.
За его спиной ничего не изменилось. Мальчик все так же лежал на песке, в той же позе, в какой был, абсолютно неподвижный.
Истен прошел еще немного вперед, потом остановился, обернулся в третий раз. Наверное, с такого расстояния ему показалось, но выглядело все так, будто пески уже начали заносить маленькую фигурку.
Истен отвернулся от Альмара и посмотрел вдаль, на уже не очень далекие горы. Он мог бы дойти до них, шанс был… Мог бы…
Истен в голос выругался, развернулся и зашагал назад.
Мальчик действительно уже наполовину погрузился в песок, словно бы тот был зыбучим. К счастью, лежал он на спине и дыханию песок не мешал. Истен переложил остатки провизии, пустые фляги и оружие в заплечный мешок Альмара, а свой разрезал на широкие полосы и сделал из них что-то, отдаленно похожее на плетенные наспинные приспособления, в которых крестьяне носили своих детей. Повезло, что Альмар был невысоким, да еще сильно похудел за время пути.
— Ты только очнись поскорее, — сказал ему Истен. — Уж пожалуйста постарайся.
Идти было тяжело, отдыхать приходилось куда чаще, чем прежде, а горы теперь, казалось, нисколько не приближались. Да еще и голоса — сегодня они звучали особенно громко и настойчиво. Истену подумалось, что, не будь этих голосов, идти, даже не смотря на ношу, было бы в разы легче. Вот только, чтобы заглушить голоса, Истену были нужны мир, спокойствие и довольство жизнью — полная противоположность тому, что он сейчас испытывал.
До заката оставалось еще несколько часов, когда Истен рухнул на песок и понял, что больше не сделает ни шагу.
И вечером этого дня и утром следующего Истен опять пытался разбудить Альмара, и опять без толку. Выглядел тот нормально, дышал нормально, но приходить в себя не желал.
Второй день пути с ношей оказался в несколько раз сложнее первого. Жажда стала нестерпимой, солнце будто жгло в разы сильнее, а мальчик, казалось, стал весить как взрослый мужчина. Первые мили Истен с трудом передвигал ноги, а потом словно что-то щелкнуло внутри. Нет, идти легче не стало, но все ощущения потеряли привычную яркость. Словно бы это не Истен шел вперед, а некий оживленный магией голем, не чувствующий, не думающий.