Дерианур - море света
Шрифт:
– - Я к вашим услугам, -- банкир поклонился.
Через десять минут граф был готов в путь. Он сменил кожаный фартук, запачканный реактивами, на скромный но дорогой камзол серого бархата, расшитый серебряной канителью. На голове, скрывая черные, как вороново крыло, волосы, сидел аккуратно напудренный парик. В руках толстая эбеновая трость с резной камеей в рукоятке. На губах неизменная улыбка.
– - Едемте.
Путь до Парижа занял два часа. Граф хранил молчание. Оно не было напряженным. Скорее выдавало задумчивость и грустные мысли. Метру Гонто было от этого не по себе. Он предпочел бы развлечься беседой, порассказать о семье, о детях, о падении нынешнего оборота банков в связи с прусской войной. Спросить у чудного гостя, раз он такой завзятый пророк, скоро ли конец этой разорительной бойне с Фридрихом, и куда выгоднее вкладывать деньги -- в перевозки зерна из Нового Света, или в индийский чай -- тоже ведь мода пошла!
Но банкир не осмеливался прервать безмолвие, поскольку спутник казался очень огорчен и погружен в себя.
Париж встретил их мелким дождем. Начиналась осень. Над Сеной стоял туман, от которого колоссальные ковры плюща и дикого винограда, свисавшие с каменной облицовки набережных, отливали влажной изумрудной зеленью.
На улицах было немноголюдно. В предместье Марэ карета остановилась у кабачка "Шпора".
– - Я помню, как город разрастался, -- тихо сказал граф.
– - Как на этом мете была пустошь, хорошо видная с Монфокона. После страшной Варфоломеевской ночи она издали вся казалась усеяна обрывками бумаги. Это белели рубашки убитых -- ведь на людей нападали ночью, они едва успевали выскочить из постелей. Теперь мало кто вспоминает, что резню начали гугеноты, и не в Париже, в а Кагоре и Васи. Несчастных скидывали прямо в воду, и с обеих сторон призывали Бога.
– - Я думаю, Бога не знали ни те, ни другие, -- мрачно заявил Гонто.
– - Ошибаетесь, -- с грустью отозвался спутник.
– - И те, и другие узнавали Его, когда страдали во имя своей веры.
– - Говорят, монахов подковывали, как лошадей, и расстреливали, привязав к деревьям.
– - сказа банкир.
– - Хорошо, что сейчас такое уже не возможно.
– - Вы полагаете?
– - Сен-Жермен поднял бровь.
– - Просвещение смягчает нравы, -- отозвался Гонто.
– - Но человеческую душу изменить нельзя, -- покачал головой граф.
– В ней, как и прежде, сильно наследил дьявол.
– - Дьявол!
– - Дверь кабачка распахнулась, и из нее выскочил толстый францисканец в коричневой рясе. Лицо его было красным от выпитого вина, глаза горели.
– - Дьявол сидит там! Будь проклято это место! Поворачивайте назад.
– - монах было вцепился в уздечку одной из лошадей, но кучер ловко отпихнул его кнутом, и борец с нечистой силой со всего размаху ткнулся задом в стену трактира.
– - Эй, папаша, дом снесешь!
– - Крикнул ему кучер, разворачивая карету так, чтоб господа, выходя, не угодили в лужу.
– - Спешите на свидание с Сатаной?
– - Ехидно осведомился монах.
– Глядите, я вас предупреждал. Зло проникает в любую щелку.
– - Возможно, я самая широкая дверь для зла, -- усмехнулся граф и решительно спрыгнул на землю.
Банкир последовал за ним.
Кучер отворил дверь трактира, и спутники попали в битком набитый зал, где гомонили с полсотни посетителей. Толстые неопрятные девки разносили кружки вина, блюда красных вареных раков и зелень.
Сизый дым от трубок поднимался к закопченным балкам, и Сен-Жермен не сразу рассмотрел человека, стоявшего на одном из столов и вещавшего, обращаясь к толпе.
– - Дома ваши опустеют и поселятся в них пеликан и еж.
– - Где-то я это уже слышал.
– - робко произнес банкир.
– - Книга Исайи. Глава 34. Стих 11.
– - Процедил сквозь зубы его спутник.
– - Реки Франции станут кровавыми, -- завывал новоявленный пророк.
– И в них не будет рыбы, но лишь мертвые тела составят улов ваш. Я это видел!
Сен-Жермен прищурился. Перед ним на столе возвышался действительно Рене Гов. Камердинер, вор и самозванец. Он был в растрепанном черном сюртуке, в руках сжимал мятую шляпу с дырявой тульей и чем-то напоминал протестантского проповедника. Только очень голодного. Его глаза в темных кругах на худом изможденном лице горели лихорадочным огнем.
Графу сделалось его жаль, ибо участь Гова была плачевна. Он выкрикивал в зал слова ворованной правды, которая обесценивалась, едва слетая с его языка. А вокруг люди пили, ели, дрались и щипали за зады разносчиц, не обращая на пророка ровным счетом никакого внимания. Лишь несколько зевак внимали оратору почти без всякого любопытства. "Не мечите бисер перед свиньями," -- усмехнулся Сен-Жермен.
– - Бог не простит вам вашей слепоты!
– - Да ладно тебе, слезай, -- один из посетителей, видно коротко знакомый с Говом, потянул его за рукав.
– - Хозяин прислал нам блюдо пескарей. Он говорит, если ты к завтрашнему дню не придумаешь чего-нибудь новенького, он перестанет нас кормить. Посетители уже не клюют. А ты задолжал мне.
– - Метр Гонто, -- тихо сказал Сен-Жермен, -- отзовите этого навязчивого парня из трактира, как будто бы собираетесь ему что-то предложить. Скажите, что заинтересовались речью его друга, просите выступить у себя дома в собрании масонского кружка... Словом, задержите его на улице.
Банкир кивнул, недовольно запыхтел и начал пробираться к столу, за которым сидел Гов и его друг. Когда последний удалился вслед за Гонто, граф без колебаний подошел к бывшему камердинеру.
– - Здравствуйте, Рене.
Бедняга оторвал глаза от тарелки и чуть не поперхнулся рыбьей костью.
– - Дьявол!
– - Тоненько запищал он и хотел вскочить, но темные глаза графа приковали его к месту.
– - Дья-явол.
– - повторил он еще тише.
Как и раньше, на трепыхание трактирного пророка никто не обратил внимания.
– - Ты знал, что я найду тебя.
– - с мягкой укоризной сказал Сен-Жермен.
– - Зачем же ты сбежал?
– - Я боялся, -- выдавил из себя несчастный камердинер.
– - Я больше не мог жить в страхе. За вами повсюду ходит ужас!
– - А разве теперь ты не боишься?
– - Спросил граф.
– - Еще больше, -- признался Гов.
– - С той самой минуты, как сбежал, я не могу ни спать, ни есть от страха.
– - В многом знании много печали, -- усмехнулся граф.
– - Твой бедный разум, Рене, не выдержал самых элементарных вещей. Разве я не предупреждал тебя, чтоб ты никогда не заглядывал в мои тетради? Не пытался понять вычислений?
– - Сен-Жермен укоризненно покачал головой.
– - Ты знаешь, какая сила у произнесенного слова? Многого можно было избежать. Но ты обрек этих людей.
– - граф обвел глазами зал.
– - Кто тебя тянул за язык?