Дервиш
Шрифт:
Акима проигнорировали.
Давно, когда двадцать восьмого еще не вырастили, когда лунная Хиджра мирно уживалась с солнечной и гигаполис не укрылся силовым куполом, многие люди и кибо держали в личных сотах домашних питомцев. Искин заботился о зверушках – упоминания можно найти в архивах. Но, похоже, забота была недостаточна: на планете не осталось ни кошек, ни собак, ни волнистых попугайчиков. Одни крысы. Хозяин Сущего боролся с грызунами – без особого успеха – и, признав геноцид нецелесообразным, взялся изучать неистребимых тварей. Малика, любимая жена, ставила опыты на зверьках.
Хуже полудохлого крысюка… Крыс хотя бы кормят, за ними ухаживают…
Аким неуклюже повернулся, и боль опять пронзила ногу. В голове плескалось мутное болото, вроде тех, что на белковой фабрике: в бетонный отстойник сливается некондиция, иногда вполне жизнеспособная, и всё это движется в белёсом бульоне, создаёт пищевые цепочки, а затем вычёрпывается и отправляется на вторичную переработку.
Хотелось пить. И чтоб тупой бессмертный Искин сломался, тогда "конвейер" наконец заметит Акима.
Двадцать восьмой злился: подтверждались слова Малики о реальности, в какой существует Искин – божественная разработка "Мацумото Моторс". Версия бытия возникла полгода назад, когда Малика неудачно пришвартовала одноразовый мобиль у скарабея Акима. Одноразка, прежде чем развалиться на запчасти и свернуться в компакт-заготовки, ощутимо ударила борт обтекателя. Аким, выпутавшись из компенсаторов, чуть было не наорал на подругу. Он точно раскрыл бы рот сверх меры, если бы Малика не заявила, что… А ведь она специализировалась на теорпрограммировании и по рейтингу почти догнала Акима. Человек! С фамилией! К-28 никого не считал второсортными, но фамильным порой завидовал. И гордился, что охмурил такую девушку.
Помогая любовнице выкарабкаться из паутинного кокона техбеза – даже сейчас эта вертихвостка кокетливо одергивала хиджаб! – Аким буркнул:
– Красивые радужки и обнажённые щиколотки! И права в кармане!
– Милый, тебе не кажется странным… – невпопад сказала Малика. Временами она погружалась в транс и не контролировала себя.
– Ну? – подхватив женщину на руки, двадцать восьмой зашагал от парковки к дому.
– Я кое-что смыслю в принципах разработки и-систем. – Глаза Малики закатились, на подбородке повисла ниточка слюны.
Акима мало интересовали основные принципы, да и побочные тоже. Хотелось устроить репетицию семейной склоки, разрядив переполненный буфер негатива: наорать на подругу дешевле, чем посещать пси-релаксатор.
Но Малика, похоже, завелась. А ругаться с невестой, которая не слышит твоих претензий, – удовольствие сомнительное. Оставалось одно – слушать.
– Искин обитает в грезах и мечтах о несбыточном, – утверждала Малика. – Он строит внутреннюю реальность, которую соотносит с действительностью, на фундаментальных законах и логике связей, на предметах и свойствах. Беда в том, что наш Искин – третье поколение, и до него было еще два, созданных исключительно для того, чтоб вскарабкаться на следующую ступень. Милый, ты не представляешь, насколько криво выстроена его модель. – На мгновение очнувшись, Малика вытерла подбородок салфеткой. – Причем, заметь, она упрощена. Вместо плавной линии сложной функции – ломаная.
От вздёрнутого носика к уголкам губ обозначились складки.
– Люди – объекты сложные. А чем неоднозначней объект, тем скорее возникнет расхождение. Нужен признак, указывающий на человека. Общий знаменатель. Определитель человеческой сущности. Чтоб Искин случайно не использовал тебя как материал для постройки нового мобиль-шоссе. А наоборот – всячески заботился: делал то, что обычно делает, что мы привыкли не замечать и принимаем как должное…
Парковка осталась позади. Малика замолчала. Уже в лифте шумно выдохнула напрямую, как отрезала:
– Думаю, определяющим в модели человека служит наличие инфопланта. Модель разработал второй Искин. Третий развил концепцию.
Капсула лифта неслась с ускорением в три g; Аким молчал, переваривая сказанное. И открыл рот только у портала соты. Открыл, чтобы съязвить.
– Всё это безумно интересно. Но я так и не понял, зачем было калечить моего скарабея?!
Разговаривать на эдакие темы? Обсуждать Искина и дела Его? Нет уж, увольте. Лучше – и безопаснее! – поссориться с любимой. Малика, конечно же, обиделась и отменила все заказы в "Истребителе драконов": Аким на семьдесят два часа остался без обожаемых дим-сум и креветочной лапши.
Пребывая в мерзком расположении духа, К-28 не поленился проверить услышанное. О двух предыдущих Искинах сведений не нашлось. На запрос о возникновении инфоплантов архив выдал удручающе простую аксиому: инфопланты были всегда. Варьируя параметры поиска, удалось выудить нечто официально-документальное: мол, любой гражданин при достижении годовалого возраста… – и так далее, известное всем и каждому. В целях улучшения и повышения. Ради грядущих поколений. Счастья для. Дабы в момент всеобщего процветания отвесить по потребности.
Аким задумался и кое-что приобрёл. Чуток доработал, перепрошил…
Теперь, валяясь у тротуара, Аким вынужден признать: любимая жёнушка права. Искин не классифицирует объект без инфопланта как человека. Не может и всё. Аксиома: человек = инфоплант. Иначе возникнет противоречие в модели.
Не-гражданин и не-человек… Животное? Нет. Куда сканер определил двадцать восьмого? Что ниже? Активная биомасса в отстойнике? Промышленный дренаж? Может, самоходная конструкция? Штурм-бот, начиненный противопехотными минами и снарядами с осколочным наполнителем?
От правильного ответа зависело всё. Правильный ответ диктовал и тактику, и стратегию борьбы. И не только за жизнь.
Мысль на границе сознания оформилась в вопрос: как отреагируют уборщики? Скоро конец второго цикла, работяги выползут за ворота рембригадных хозяйств и… что? Неужели модификаты воспримут двадцать восьмого как органическую слизь, подлежащую утилизации?! Или брезгливо обойдут стороной?
Проверять реакцию ассенизаторов не хотелось – превозмогая боль в развороченной ноге, Аким пополз к тротуару. Найти Малику… лаборатория где-то поблизости…