Держи меня крепче…
Шрифт:
– Сучка! – выплевывает ей в спину Джулс, нервно хватая бутылку и пряча ее под свой стол. В ответ Эрика, не оборачиваясь, показывает ей фак.
–Слушай, я, конечно, Ванессу… ну или теперь уже Эрику знал мало, всего-то месяца четыре и то скорее шапочно, – Алекс почесывает свою синюю голову, – но ей эта прога явно пошла на пользу…
– Поживем – увидим… – отвечаю я, невольно ловя себя на том, что пытаюсь хоть немного втянуть свой надутый оплывший живот. Но получается только какое-то кряхтение, от которого пуп еще больше высовывается в просвет между
– Так не честно, я тоже хочу с ней пообщаться, – обиженно тянет Алекс, при этом выуживая из шкафа куртку и проверяя свою электронную сигарету в кармане.
– Обещаю устроить посиделки с ней за свой счет и пригласить не только тебя, но и всю компанию, которой мы тогда общались. Идет?
– Договорились, – сияет Алекс и исчезает в запасном выходе на черную лестницу, который мы сами сделали, когда поселились в этом кабинете. И вовремя, потому что через 15 секунд дверь распахивается и на пороге появляется Эрика с так называемым Люком, который, увидев наш непроходимый кавардак, состоящий из телефонов, проводов, компьютеров и разнокалиберных деталей ко всему этому, явно несколько расслабляется и перестает шмыгать серыми глазищами как испуганный таракан.
– Привет, человек-паук, – Эрика весело машет рукой, спотыкается о провод, на что Люк мгновенно реагирует, удерживая ее за предплечье, – ой, мама, кошмар, у вас тут ничего не меняется. Спасибо, Люк.
Она задорно смеется и подходит ко мне, с трудом поднимающемуся с кресла, и позволяет себя прижать к моему необъятному пузу.
– Привет, чудище лесное… – мои пальцы едва касаются ее пружинчатых волос. И я тут же отпускаю ее от себя. Она по привычке запрыгивает на край моего стола, а приятель Эрики, оглядевшись, пристраивается на колченогий, хоть и крепкий табурет. – какими судьбами к нам?
– У меня к тебе дело на килограмм желатиновых червячков, – серьезно заявляет она.
– Даже так? – заинтересованно подаюсь вперед, чувствуя, что пуговицы еле держатся, да и ремень немилосердно впивается в мой живот. – Ну давай… Жги…
– Август Принс. Тебе это имя о чем-нибудь говорит?
– Хм… Принс… банкир… Ну есть такой у нас среди тех, с кем мы сотрудничаем… а что?
– Он тут бывает?
– Редко… Но иногда заезжает к нашему генеральному, посидеть с рюмочкой чего-нибудь покрепче…
– Мне нужна информация. О нем… – обычно пустые глаза Эрики неожиданно будто вцепляются в меня ржавыми крючьями и тянут к тебе поближе, чтобы рассмотреть.
– Какого рода?
– Все что нароете… И не стесняйтесь лезть в самую грязь. Мне нужно понимать, что это за человек во всех его проявлениях….
– Эм… Он тебе что-то сделал? – осторожно интересуюсь я, чувствуя, как от ее внимания ко мне у меня потеют ладони.
– Нет. Но он может сделать моему хорошему другу. Дени, ну ты же уникум, придумай что-нибудь. Мне надо знать, можно ли с ним иметь дело или лучше сразу бежать, как от огня.
– Да придумать-то – дело нехитрое… – вздыхаю я, скрещивая руки на груди, – правда это все будет незаконно, и, в случае чего, мы тут все можем попасть в офигенные проблемы с работодателями и полицией.
Вместо ответа она молча открывает сумку и шлепает на мой стол большой пакет, наполненный моими любимыми свежими желатиновыми червячками…
– Здесь ровно килограмм, – она развязывает пакет, и от их аромата у меня текут слюни, – нароешь мне интересненькое на Принса, и я куплю тебе еще два.
– И банку хорошего кофе для Алекса. Он мне будет помогать.
– По рукам… – она подставляет мне свою детскую ладошку, и я стараюсь шлепнуть своей как можно мягче. Такое сокровище, не скупящееся на желатиновых червячков в промышленных масштабах, однозначно надо беречь…
* * *
Август Принс
– Пусси, ты меня любишь? – капризный голосок Деборы заставляет поморщиться и запить ее визгливые ноты слов шампанским. От шипучей жидкости настроение тут же улучшается, и я окидываю молоденькую девчонку, крутящуюся у зеркала, оценивающим взглядом. Хороша, как куколка… и настолько же тупа… впрочем, какой ей еще быть-то в 19 лет. Платиновые крупные кудри подняты в высокую прическу, прозрачный от кружев крохотный халатик едва держится на сочном пять раз перекроенном теле. Мой предшественник неслабо в нее вложился.
– Сколько? – смотрю девушку сквозь бокал на просвет. Пузырьки будто отскакивают от тела Деборы, будто крошечные фейверки.
– Десять… – пухлые губы растягиваются в сладкой улыбке, демонстрируя мелкие как речной жемчуг зубки.
– Возьми пятнадцать… – киваю на шкатулку на резном столе красного дерева, – съезди в город, погуляй с подружками… Главное, не появляйся здесь до восьми вечера, поняла меня, Киска?
– Пусси, но я… – она растерянно хлопает щеточками длинных ресниц, но, заметив, как я поджимаю губы, мигом понимает, что спорить себе дороже, – хорошо, Пуссичка, я поеду. Хочешь, я куплю тебе подарочек?
– Все что хочешь, Киска. У тебя есть двадцать минут на сборы. Не успеешь – пойдешь, как есть…
Дебора быстро кивает и скрывается в ванной, прихватив с собой пару вешалок с нарядами. Смотрю на экран телефона. На нем сообщение от заночевавшей в моем загородном клубе Мары, говорящее о том, что она поплавает в бассейне, примет сеанс массажа и появиться у меня в 11.30, на моих часах 10.50. Зная Мару, которая просто не умеет опаздывать, у меня как раз будет время обдумать все до ее прихода. А пока я могу спокойно допить шампанское, заказать нам с Марой завтрак, и…
– Пуссичка, я все…
Из ванной выпархивает Дебора в крошечном сияющем стразами платье, подбегает к шкатулке с деньгами, демонстративно отсчитывает пятнадцать тысяч и ловким движением прячет под широкий округлый браслет на запястье еще пять, целует меня в щеку липкими от блеска губами и исчезает за дверью с космической скоростью, шмякнув крохотной сумочкой о дверной косяк.
Конец ознакомительного фрагмента.