Держи меня крепче
Шрифт:
— Нина, не ходи больше в душ одна. Помни, в каком месте мы находимся. Думаю, это не совсем безопасно, тут всякий контингент есть.
— Все воспитанники в другом крыле, не преувеличивай.
— И всё же, — он отстраняется. — Открой дверь, я хочу замок глянуть.
Делаю, как говорит Максим, и, удовлетворённый осмотром замка, он снова целует меня. И едва я набираюсь смелости и обвиваю его шею руками, вдруг осознав, что за эти дни ни разу сама не проявила инициативу, как Ларинцев отстраняется. А ведь действительно: он всегда целует меня первым, первым обнимает,
И вот стоит мне попытаться, как я получаю лёгкий чмок в кончик носа и пожелание спокойной ночи. Ну, навязчивой мне хочется быть ещё меньше, поэтому я тоже желаю ему спокойной ночи и закрываюсь в комнате сразу на замок, как Ларинцев и велел.
Глава 43
Переодеваюсь в пижаму и забираюсь под одеяло. В комнате довольно прохладно, поэтому укрываюсь до самого носа. Набираю маме сообщение, обещаю позвонить завтра и рассказать всё подробнее, как у нас тут и что. Потом, всё же решившись, отправляю Максиму смайлик с поцелуйчиком и тот, который демонстрирует сон. Может, это глупо и по-детски? Но как надо, я не знаю, потому поступаю так, как чувствую.
В ответ тоже получаю такой же и ещё парочку и, удовлетворённая, начинаю засыпать. Уплывая на приятных волнах дрёмы, я вдруг вскидываюсь от какого-то постороннего звука. Адреналин впрыскивается в кровь, разгоняя сердце. Мне становится страшно.
Прислушиваясь, я встаю и крадусь к двери. Я точно закрыла её, даже ручку подёргала. Чувствую, как на лбу выступает холодный, когда появляется абсолютная уверенность, что за дверью кто-то есть.
Дрожащими руками беру телефон и быстро набираю Максиму в мессенджере сообщение: «Это ты у меня под дверью?»
Проходит секунда, две, десять… Сообщение не прочитано. За дверью уже явно слышна возня у замка и хихиканье. Мужское! Нет, это точно не Максим.
Я спешно набираю его номер, но слышу только длинные гудки. Неужели уже уснул, а телефон поставил на бесшумный?
Наверное, проходят секунды, но мне они кажутся бесконечными в волнах паники. Я слышу громкие шаги в коридоре и тихий топот. Вероятно, в коридоре был кто-то, кто спугнул непрошенных гостей. С бьющимся сердцем я жду ещё несколько секунд, а потом решаюсь. Возможно, это глупость, и из комнаты выходить не стоит. Но мне так страшно, что я до утра точно поседею. Кто сказал, что эти гости не вернутся? И я не думаю, что они пришли с намерением поговорить о жизни.
Я быстро открываю двери и, сжимая телефон в руке, бегу по слабо освещённому пустому коридору в его конец. Приглушённо стучусь в дверь комнаты Ларинцева. А если Максим уснул в наушниках и не услышит? Обратно к себе теперь идти ещё страшнее. И, кажется, на лестничном пролёте снова слышны голоса.
— Максим, — тихо зову, снова барабаня аккуратно кулаком у самой металлической ручки.
Сердце заходится от страха, когда на лестнице рядом мелькает свет от мобильного, но тут дверь передо мной распахивается, и я буквально наваливаюсь на сонного парня.
— Нина, что случилось? — он смотрит обеспокоено и отходит в сторону, пропуская меня внутрь.
Максим явно уже спал. Переодет в спортивные штаны и светлую футболку, волосы взъерошены.
— Ко мне кто-то пытался войти, — понимаю, что у меня зуб на зуб едва попадает, хотя в комнате Ларинцева теплее, чем в моей. — Я звонила, но ты, наверное, уже уснул.
— В каком смысле? В дверь ломились? — сон с Максима как рукой снимает.
— Кажется, да. Мне страшно. Можно я останусь у тебя?
Может, конечно, это звучит не очень скромно, но мне действительно очень страшно. В своей комнате я одна больше ночевать не буду. К девчонкам попрошусь если что.
— Ты замёрзла, — Максим хмурится, потом стаскивает со спинки стула спортивную кофту и набрасывает мне на плечи. — Трясёшься вся.
Да уж, вид у меня тот ещё. Пижамные шорты коротковаты, майка тоже довольно открытая. Прийти ночью к парню в таком виде идея не очень. Да я бы и не решилась, если бы не всё произошедшее.
— Конечно, оставайся. Ложись пока, я скоро. Как раз уснёшь.
— Куда ты? — мне очень не хочется оставаться одной, и я неосознанно хватаю его за руку.
— Пойду покурю.
Почему-то у меня возникает неприятно обжигающее чувство, что он не очень доволен, что я пришла. Может, я действительно обидела его своей безынициативностью? Потому что дистанцию, которую он держит, можно руками потрогать. Это неприятно царапает, заставляя сомневаться. Не слишком ли поспешила я с решением? Хотя, с каким решением? Влюблённость, симпатия… они ведь не спрашивают тебя и решать не дают.
Он уходит, закрыв дверь снаружи на ключ, а я забираюсь в постель, ощущая жгучий осадок внутри. Усаживаюсь по-турецки, завернувшись в кокон из одеяла. Осматриваю комнату, освещённую слабым светом настольной лампы. Даже эта казённая комнатушка, не отличающаяся комфортом и изысканностью, сразу приобрела жилой дух, впустив нового временного хозяина. Спортивная сумка возле кровати, кроссовки у двери, джинсы, сложенные на стуле, небрежно брошенный сверху свитер. На столе макбук, какие-то распечатанные графики, несколько папок. Вот бывают же такие «уютные» люди, которые даже в столь непритязательную обстановку вносят часть себя.
Минут через десять замок щёлкает, и Максим возвращается.
— Не спишь? — складывает пачку сигарет и зажигалку на стол.
Мотаю головой и смотрю на него. Что-то не так. Я чувствую. Не хочу казаться подозрительной, но внутреннее ощущение не заткнуть. Расслабиться, как он просил, не выходит.
— Максим, что случилось? — решаюсь задать вопрос.
— Ты о чём? — он присаживает рядом со мной на кровать и изучающе смотрит в глаза.
— Не знаю, — отвечаю честно. — Но что-то не так. Я ведь уже говорила тебе, что у меня не было отношений, и, возможно, я что-то не так понимаю. Но я чувствую, что ты держишь дистанцию. И не понимаю, почему.