Держи ухо востро!
Шрифт:
— Вот и Джон пришел. Я ему скажу.
— Привет, Стэн, — поприветствовал его Дортмундер, и присел слева, на стул с которого тоже открывался беспрепятственный вид на двери.
Закончив разговор, Стэн спрятал свой телефон.
— Кажется, Вильямсбург в порядке.
— Хорошо.
Стэн Марч был водителем, поэтому к выбору маршрутов он подходил с удвоенным вниманием.
— Долгие годы мост Вильямсбург был местом, где ты мог поспать в машине. И теперь, когда строительство закончено, оказывается, что огромная скоростная автомагистраль Роберта Мозеса, которую хотят пустить через Манхэттен от Вильямсбурга до Голландского Тоннеля, разрежет остров на две половины как Великая китайская стена! Только у него не получилось, что просто прекрасно, этого не получилось бы, так или иначе. Кэнэл-Стрит, на которую она натыкается, дальше — развязка шоссе Вестсаида, и я здесь давно, и это моя вторая солонка.
Будучи водителем, Стэну нравилось потреблять алкоголь в темпе, но он ненавидел, когда его пиво шло без соли. Время от времени с ним случались всплески разума.
— Это хорошо, — сказал Дортмундер.
— В общем, это Ральф звонил. Встреча отменяется.
— Ральф — это Ральф Винслоу, ржаной-виски-в-звенящем-стакане.
— Он созвал всех, а теперь сообщил, что собрания не будет, — подытожил Дортмундер.
— Копы что-то нашли у него в машине. Он не мог сказать подробней.
— Да, ясно.
— Вообще-то, я у него на быстром наборе, так что копы, наверное, думают, что он со своим адвокатами болтает.
— Позвони Энди. Он сюда едет, хоть время сбережет, — предложил Дортмундер.
— Правильно. Он у меня на быстром наборе. У тебя такого нет, так ведь? — спросил он, вытаскивая свой сотовый.
— Нет, — просто ответил Дортмундер.
После звонка последнему участнику несостоявшейся встречи, они вернулись в зал, обошли завсегдатаев у стойки и приблизились к бару с той стороны, где Ролло недавно колдовал над своими удивительными коктейлями, а теперь сердито надраивал стойку грязной тряпкой. В кабинке леди уже не было, только на столе остались пустые бокалы с цветным льдом на дне. Быстро они. И коктейльные зонтики забрали.
— Извини, Ролло, — сказал Дортмундер, возвращая бутылку и стаканы. — Планы поменялись.
— Возвращайтесь позже.
Проходя мимо пятерки у бара, Дортмундер и Стэн услышали, как первый из этих завсегдатаев заявил:
— А хочешь мою идею про рай? Ты туда попадаешь и спишь.
— Третий повернулся на своем табурете, чтобы лучше видеть собеседника.
— Да? И что дальше?
— Что дальше? Конец. Последний сон. Можешь представить себе что-нибудь лучше этого?
В наступившей тишине, Дортмундер как раз выходя из бара, сказал:
— Я рассчитывал на это. Мог бы кое-что использовать.
— Я тоже, — согласился Стэн. — Я подброшу тебя до дома.
— Спасибо. Я, может, еще один звоночек сделаю.
2
— Дортмундер! Джон Дортмундер! Ты дома, Джон Дортмундер?
— Ох! — и Дортмундер отскочил от телефона, откинув руку как можно дальше от себя.
— Джон Дортмундер, это ты?
— Не ори!
— Что?
— Не ори, говорю!
В телефоне прозвучало какое-то бормотание. Очень осторожно Дортмундер снова приблизил трубку к уху. Оттуда послышалось невнятное:
— Что такое? Я возвращаюсь, а тут телефоны не работают?!
— Арни? Это случилось три недели спустя, после несложившейся встречи в «Баре и Гриле».
— Вот ты где! Приветствую тебя, Джон Дортмундер!
— Да, привет, Арни. Так ты вернулся уже?
— Не прошло и десяти минут, как я отомкнул свою дверь.
— Так значит, не сработало? — Дортмундер не был удивлен.
На что Арни возмутился:
— Как это не сработало? Ясен пень, все сработало! Меня выпустили с почетом, Джон Дортмундер. Перед тобой сейчас новый человек!
— Ну, я тебя сейчас все равно не вижу, — заметил Дортмундер, — но, должен сказать, звучишь ты по-старому.
— Да, я просто имидж немного сменил, — пояснил Арни.
В комнату вошла преданный компаньон Дортмундера Мэй с ручкой в руке — она гадала в кухне кроссворд — и сосредоточенно прислушалась к беседе.
— Новые шасси мне, конечно, не приделали, я по-прежнему растение в физическом плане, но кожа цвета кофе имеется, — продолжал Арни.
— Ну, ты же в тропиках был, — сказал Дортмундер, показывая Мэй всем телом и приподнятой бровью, в общем, задействовал все, чтобы сообщить — сам не в курсе, в чем тут дело, но, кажется, никакой угрозы нет.
— Так и есть, — согласился Арни. — Не знаю, когда я теперь еще выйду из дома. Но, слушай, говорю же тебе, я по-настоящему и дом-то никогда не покидал.
— И то верно.
— Вообще-то, я вот зачем тебе звоню — есть новенький план, и ты должен приехать сюда.
— Туда? То есть, к тебе домой?
— Именно здесь я и нахожусь, Джон Дортмундер! И здесь же я намереваюсь предложить тебе такое предложение, что тебе сразу же понравится!
— Какое еще предложение?
— Дортмундер, не будем вдаваться в подробности через этот публичный аппарат. Это же телефон…
— Да, да, я понял.
— Знаешь, в наших взаимоотношениях, ну, в сделках между нами, я всегда давал тебе высокую ставку.
— Это верно.
— Мне приходилось это делать, — напомнил ему еще раз Арни. — Но если бы я давал ставку пониже, как этот мошенник Стун, никто бы ко мне не стал ходить из-за моей врожденной непривлекательности.
— Хм.
— Все в прошлом, Джон Дортмундер, — пообещал Арни. — Подожди, вот увидишь! Когда ты придешь, я тебе все выложу. Ты никогда даже не мечтал о таких деньжищах. Приходи, я дома. Пока не верну свою бледность, никуда из квартиры не выйду. Заходи в любое время, Джон Дортмундер. И я тебе расскажу, как классно вернуться домой. Ну, пока.
— Присядем, — предложил Дортмундер.
Они сели, и Мэй обеспокоенно посмотрела на него.
— Я как-то тебе говорил о некоем персонаже по имени Арни Олбрайт.
— Перекупщик, — кивнула она, и отложила ручку на журнальный столик. — Ты иногда продаешь ему барахло, и он тебе не нравится.
— Он никому не нравится. Он и себе не нравится. Однажды он мне сказал, что не любит себя настолько, что бреется спиной к зеркалу.
— Но барахло ты ему продаешь.
— Он улучшает свою личность путем увеличения стоимости товара.