Держи ухо востро!
Шрифт:
Арни выключил его при помощи пульта и сказал:
— Я ничего не отмечал красным стикером в коридоре. Я даже не рассматривал его!
— Мы с Дортмундером, — размышлял вслух Тини, — ничего не брали без красной точки. Правильно?
— Верно, — подтвердил Дортмундер.
Келп вступил:
— Мы со Стэном были внизу, так что я не знаю. Как вообще этот Брейгель выглядел?
— Келп, — обратился к нему Тини. — Никто из нас не брал его, так что никто из нас не в курсе как, черт возьми, он выглядит.
— Ну, — протянул Келп задумчиво. —
— Джадсон, — сказал Дортмундер.
Все посмотрели на него, а затем все посмотрели на Джадсона, который, краснея, неспокойно заерзал на стуле, дергая руками — ни дать, ни взять пришпиленная бабочка. Все продолжали смотреть на него, и, наконец, парень разродился:
— Почему вы… С чего бы мне… Как мог… Мистер Дортмундер, почему вы…
— Джадсон, — произнес Тини. Он сказал это мягко, нежно, но Джадсон замолчал, как запертый сейф, и его лицо резко поменяло цвет из свекольно-красного в белый.
Дортмундер предположил:
— Должно быть так и есть. Он пошел туда, хотел поболтаться с нами, но мы уже ушли, а он пришел, посмотрел вокруг и решил взять кое-что.
— Джадсон, что заставило тебя взять именно это? — спросил его Келп.
Джадсон оглядел их всех, не в силах вымолвить и слова.
Арни, просто в качестве информации сообщил ему:
— Малыш, ты один из самых некомпетентных лжецов, которых я когда-либо видел.
Джадсон вздохнул. Похоже, он наконец принял решение, что отпирательство не принесет никакой пользы.
— Она мне подходит, — просто сказал он.
Все среагировали на это.
Стэн удивленно спросил:
— Тебе она подходит?
Дортмундер тоже спросил:
— Что это за картина, Джадсон?
— Двое молодых парней крадут поросенка.
Тини не понял.
— И за это платят почти миллион? Как два парня воруют свинью?
— Она хорошая, — оправдывался Джадсон. — Вам сразу понятно, что им весело.
— Больше, чем нам, — сказал Тини.
Дортмундер продолжал задавать вопросы:
— Джадсон, где эта картина сейчас?
— В моем столе, в офисе Джей-Кей.
— Вот что я скажу тебе, парень. Ты собирался получить кусок о того, что мы получили бы, но у нас не вышло; так что теперь мы собираемся поделить то, что получил ты.
— Это кажется справедливым, — сказал Келп.
И снова Джадсон вздохнул.
— Тогда хоть я смогу сфотографировать ее?
— Хорошая идея, — Дортмундер согласился.
Тини обратился к Арни:
— Твой кореш заплатил миллион за это. Ты будешь иметь дело со страховой компанией и получишь десять процентов, а это означает, что выходит около пятнадцати кусков на каждого из нас. Это совсем не то, на что я рассчитывал, но такие вещи происходят; и, Дортмундер, я прощаю тебя. Думаю, мы все согласны, что это хорошее решение, чтобы парнишка остался с нами.
— Спасибо, — выдохнул Джадсон.
— Тем не менее, — резюмировал Тини. — Весь товар где-то там, а мы нагреемся с одной картины.
Дортмундер подумал, но решил не упоминать, что у него карманы ломятся от всяких ценных мелочей. Некоторые люди знают, как хранить секреты.
54
Интервью с Престоном Феавезером писали сорок минут, и в конце его, когда звуковик и оператор принялись упаковываться и собирать все свои многочисленные приспособления, Престон сказал симпатичной Гвен:
— Это было довольно приятно. Вы делаете всю эту историю не столь болезненной.
— Такая работа, — сказала она.
— Когда вы закончите все эти ваши дела на телевидении, — произнес он, — почему бы вам не вернуться сюда, мы могли бы чудесно пообедать вместе.
— О, я так не думаю, — сказала она.
— Я бы отвёл вас в один из лучших ресторанов в этом районе, — улыбался он ей. — Но, боюсь, небольшие проблемы юридического характера, судебные приставы и всякое такое, не позволят мне уйти из дома, по крайней мере, пока не смогу получить новый автомобиль. Но в этих ресторанах меня знают, и думаю, считают превосходным клиентом, так что будут рады прислать кое-что из меню ко мне домой. Уж точно не китайская еда на вынос. Что вы на это скажете? Небольшое приключение в пентхаусе.
— Я так не думаю, — повторила она.
— Этот вид еще великолепней ночью, — махнул он рукой на окна.
— Уверена, так и есть.
Он смотрел на нее с грустной улыбкой.
— Вы действительно решили оставить меня здесь, Гвен, в одиночестве, в моём разграбленном пентхаусе?
— Мистер Феавезер, — сказала Гвен. — Я, прежде чем прийти сюда, собрала о вас информацию и в курсе ваших маленьких юридических проблем и заботе судебными приставами. У вас просто удивительное количество бывших жен.
— А, экс-жены, — вздохнул он, отмахиваясь рукой от этих слов. — Злобные маленькие существа, лучше просто игнорировать их. Вы знаете, какие они.
— О, да, — согласилась Гвен. — Я одна из них.
Он не мог в это поверить.
— Вы принимаете их сторону?
— Я не собираюсь принимать ничью сторону, — холодно ответила она. — Готовы, ребята?
Ребята, обвешанные камерами, коробками и сумками, сообщили, что они готовы, и вызвали лифт.
Независимая Гвен кратко и холодно улыбнулась Престону.
— Спасибо, мистер Феавезер, вы дали очень хорошее интервью. Мой редактор будет доволен.
— Я так счастлив, — Престон сказал, как двери лифта открылись.
— Сэр, — вдруг обратился к нему звуковик.
— Да?
Звуковой оператор вручил ему толстый белый конверт.
— Служба судебных документов, — сказал он, — в соответствии с законами штата Нью-Йорк.
Он развернулся и вошел в лифт.
— А-а-а-а-а-а-х-х! — воскликнул Престон, и метнул конверт, но тот отскочил от закрытых дверей лифта, оставив ему на память образ удивлённо улыбающейся Гвен, когда она повернулась к звуковику и спросила: — Что ты..?