Дерзкая невинность
Шрифт:
— Я кормлю их уже месяц. И не говорите, что я откармливала их специально для вас.
Выражение его красивого лица было таким, будто он едва сдерживает смех.
— И не скажу.
Гуси склевали все зерно и смотрели на мистера Бьюкенена и Оливию, словно ожидая продолжения кормежки. Даже Генриетта, уже съевшая хлеб, прикидывала, кто из них окажется более щедрым.
Макс решил дилемму, сначала бросив горсть зерна в траву около Генриетты, а потом рассыпал гораздо больше перед остальным выводком.
— Вы
— Знаю, — выдохнула Оливия.
Потом раскрошила хлеб и бросила их ненасытным гусям.
— Вы не одобряете охоту?
— Просто… — Оливия пожала плечами. — Мне не нравится, когда убивают Божьих тварей. Вот и все.
Суровые черты лица мистера Бьюкенена смягчились.
— А-а.
— Но я понимаю, что охота необходима для выживания людей. Но я не одобряю охоту как спорт.
— Открою вам секрет. — Мистер Бьюкенен наклонился к Оливии с заговорщическим видом. — Я не страстный охотник. В своей жизни я ни разу не стрелял в живое существо.
Она взглянула на Макса недоверчиво:
— Правда?
Он кивнул.
— В таком случае почему вы здесь?
— Я решил, что надо попробовать. Может, научусь чему-нибудь. И… — Макс помолчал и смущенно посмотрел на Оливию. — Мне необходимо отвлечься.
— Вам не хватает приятных развлечений? — Она бросила на землю остатки хлеба и стряхнула крошки с ладоней.
— Да. — В его глазах промелькнула какая-то тень и тут же исчезла.
— Я слышала, что в Англии это общая проблема джентльменов определенного класса.
— Вот как?
Когда Оливия и Джессика жили месяц в доме их тети Джеральдины в Лондоне, они все время слышали жалобы тети на то, каким злом для общества являются молодые люди их круга.
— Да. Понимаете, я и мои сестры выросли на острове Антигуа. Это место совсем не похоже на Лондон.
— Я слышал, что ваша семья долго жила в Вест-Индии, и могу себе представить, насколько это место отличается от Англии. — Мистер Бьюкенен вывернул мешок и высыпал на землю остатки зерна. Потом повесил на плечо ружье и протянул Оливии руку. — Могу я сопроводить вас до дома вашего зятя, мисс Донован?
Оливия кивнула. Прогулка будет короче, чем она планировала, но этот джентльмен ее заинтриговал. В любом случае уже настало время уходить от этих прожорливых гусей.
Они спустились по той же заросшей травой дорожке, по которой поднималась Оливия. Мистер Бьюкенен крепко прижимал к себе ее локоть. Она чувствовала его мускулистое тело, и это ее смущало.
Конечно, Оливия и раньше прогуливалась под руку с мужчинами. Например, ее зять вел себя с ней очень предупредительно, и хотя было не принято говорить ей в лицо о ее хрупкой конституции, он всегда заботился о том, чтобы все были к ней предельно внимательны…
Но это был другой случай: мистер Бьюкенен не был ее родственником. Оливия только что с ним познакомилась при довольно странных обстоятельствах. Если бы такое произошло в Лондоне, тут же поползли бы слухи, может быть, даже намеки на обручение. Конечно, ее сестры, если бы увидели Оливию, выходящую из леса под руку с незнакомцем, и глазом не моргнули бы — они слишком хорошо знали свою сестру.
Но многие в светском обществе, возможно, моргнули бы. И не один раз.
— Расскажите мне о них, — попросил мистер Бьюкенен.
Оливия взглянула на него в недоумении.
— Я имею в виду о различиях между Антигуа и Англией.
— О Господи, их так много.
— Давайте начнем с очевидного. Чем отличается Антигуа от Англии осенью?
— Там нет красок.
— Нет красок? — удивился Макс.
— Нет, краски есть, — поправилась Оливия. — Например, небо и океан синие. Небо почти не отличается от английского, а вот океан совсем другой. Он ярко-синий и мерцающий, совершенно прозрачный и бездонный.
— Хм. — Мистер Бьюкенен мельком взглянул на Оливию, казалось, будто он хотел что-то сказать, но, видимо, передумал.
— Цвет океана, — продолжала она, — не идет ни в какое сравнение с сероватой водой в Англии.
— Да, я много слышал о морях Вест-Индии. Что они необыкновенно чистые. И они действительно такие теплые, как говорят?
— О, гораздо теплее, чем моря Англии.
Они обогнули небольшую рощицу и вышли на поле. Оливия напряглась: теперь их могут увидеть.
Все же Оливия не смогла заставить себя убрать руку. День становился прохладным, но рука Макса была теплой, и это тепло поднималось выше и разливалось по всему ее телу.
Тем не менее как только Оливия увидела, что кто-то идет к ним навстречу, она высвободила руку. Она подняла голову и улыбнулась Максу. Боже, какой же он высокий! Наверное, на целый фут выше ее.
— Спасибо, что проводили меня домой.
— Мне это было очень приятно, мисс Донован. — Он тоже улыбался, а его глаза лучились теплым светом.
Трава в поле была высокой, и Оливии пришлось приподнять подол платья, чтобы не испачкаться. Мистер Бьюкенен шел рядом, сцепив руки за спиной, при этом его плащ подчеркивал могучую грудь. Он явно старался разглядеть медленно идущего навстречу им человека.
— Вы знаете, кто это?
— Это одна из моих сестер. — Но которая? Феба и ее муж, Себастьян, жили в домике управляющего поместьем, так что Феба вряд ли выходила бы из этого дома. Это могли быть либо Джессика, либо Серена. Вскоре, однако, солнечный луч высветил золотистые волосы женщины, которая шла, осторожно выбирая дорогу, и Оливия улыбнулась. — Это Сере… — Она запнулась: очень немногие знали настоящее имя Серены, и этот секрет тщательно охранялся. Теперь ее зовут Мег. — Это моя сестра Мег, леди Стрэтфорд.