Дерзкие. Будешь моей
Шрифт:
– Сам, но я буду рядом, – добавляю уверенно. – Куда бы ты не направился, я теперь с тобой, брат. До самого, блядь, конца.
Об отце больше не говорит. Не знаю, реально готов ли он забрать у него жизнь. Думаю, что нет…Но это только его право. Его ребёнка он убил. Его любимую. Последнее слово за ним.
Не успеваю уловить его настрой, как ощущаю, что он в отчаянии роняет лоб на моё плечо. Задушено глотаю воздух, в горле образуется тугой ком. Кир просто наблюдает со стороны с хмурым видом. А я по-настоящему
– У нас... Будет ребёнок, Руслан…Катя беременна… И ты мне нужен. Чтобы защитить…Чтобы… – не договариваю, ощущая, как и его руки смыкаются на моих плечах. А затем он чуть отстраняется и смотрит на меня со слезами на глазах.
– Я рад…Бля, Глеб, я реально за тебя рад…Береги их. Я помогу.
***
Когда приезжаем к Киру домой, время на часах уже восемь. Надюха носится туда-сюда как ужаленная, пытаясь найти себе место, а мы тем временем выгоняем её, чтобы перетереть важные вопросы. Затем я, оставив Руса там, еду навестить мать.
Новости хорошие. Она в сознании. Ей лучше, но нужно избегать стрессов, однако то, что она говорит мне просто вышибает мне мозг двустволкой.
– Это я виновата…Я тогда грубо себя вела…Вот он и…Ушёл от меня…
– Мама. Ты бредишь, да? Грубо себя вела? Ты с ума сошла? Он тебя не ценит. Ты каждый раз ищешь ему новое оправдание… Не обижайся, но я скажу, как есть… Он тебя затравил. Сломал. Уничтожил. Раздавил как таракана.
– Не правда, Глеб…Просто он такой. Я должна была лучше понимать его…
– Пфффф…Ладно, мам…Бесполезно спорить с тобой, раз даже психолог не помог, я и подавно. Надеюсь, ты понимаешь, что он не заслуживает ни одной слезы, вылитой из твоих глаз.
И это она ещё не знает правды про Лину и своего внука…
– Глеб…Я очень тебя прошу…Ты только не говори ему ничего. Я не хочу, чтобы он знал. Всё останется по-прежнему…
– Ты что…Даже не выскажешь ему?
– Конечно нет…Я хочу сберечь семью…
Семью. Одно, блядь, название. Я конечно люблю брата. Сильно. Но, блядь, какая же это семья, если отец – последняя сволочь, которая уничтожает всё хорошее, что у нас есть.
Никак не комментирую.
Целую мать на прощание, выдвигаясь оттуда, и вижу номер Кира на экране.
– Он кароч вырубился. Всё норм. Не теряй.
– Так и не скажешь чё у вас с Сонькой?
– Нет, прости.
– Лан, забили. Я по одному делу и домой.
– Давай. Ведьме привет.
– Передам.
Как только сбрасываю, набираю свою чудесную жёнушку.
– Какие люди, – язвит блонда в ответ.
– Ты в Москве?
– Да.
– Завтра к десяти подруливай на разговор в мой дом.
– А если нет?
– Сама знаешь, – бросаю резко и очень даже равнодушно. Плевать я хотел на неё и её мнение.
– Ясно.
– И это…Батя мой с твоим?
– Да.
– Ладно, гуляй пока, – сбрасываю,
Но пока я сажусь в тачку и мчу к дому одной квартирки, расположенной по адресу, который мне сообщил Рус. Подъезжаю и сижу там, наблюдая за обстановкой.
И вдруг вижу, как из подъезда выходит девчонка. Молоденькая, светловолосая, но с карими глазами, прямо как у нашего отца. А затем она прыгает в машину. Я почти уверен, что это она. Та самая младшая сестрёнка. Виктория. Викуся.
Следую за водителем, незаметно скрываясь в плотном потоке машин. Время на часах ещё детское. Только десять вечера. И мне удаётся довести её прямо до одного из известных рестиков. А уже там я вижу, как наша прекрасная новоиспеченная сестрёнка выбегает из машины и бежит к Филу, своему сводному братцу. Не просто обнимая его, а целуя в губы яростным засосом. А это означает две вещи. Первая – они аморальные скоты. А вторая – у меня только что появились охренеть какие невъебенные засечки на разъёб всего этого скотского притона. Я, блядь, разрушу их гадюшник изнутри и не оставлю ни единого шанса на победу.
Возвращаюсь домой только в два ночи, рассказываю обо всём Кате, хотя понимаю, что это полный трэш, но у нас больше не должно быть секретов друг от друга. Секреты всё ломают. Мы уже научены горьким опытом.
Ведьма передаёт оберег. Смотрю на него и странно так хочется его на себя нацепить, хотя у меня из всех украшений, только перстень на мизинце, причисляющий меня к моему брату. Ведь фальшивую обручалку я снял сразу же, как улетел. Рус купил как-то две печатки на своё совершеннолетие, одну отдал мне. Мне тогда было четырнадцать, и он сказал:
– Если есть в жизни что-то важнее брата, то я этого ещё не нашёл.
Я помню эти слова до сих пор. Именно Рус учил меня дружить. И именно благодаря ему я так отношусь к Киру. Это что-то внутренне, ведь отец не учил нас ничему подобному. Он всегда только пользовался людьми и никогда ничего не давал взамен. Поэтому сейчас, когда я держу этот оберег в руках, я понимаю, о чём тогда молвил мой брат.
Я понимаю это и я это нашёл. Важнее брата. Важнее себя. Важнее всего вокруг.
То, что внутри неё.
Моё продолжение…
***
– Голодный? – спрашивает меня ведьма, пока я смываю с себя кровь Руса и снимаю одежду.
– Угу.
– Я приготовила ужин, сейчас погрею.
Стоит у меня за спиной в одном халатике и суетится.
– Малыш, тебе спать уже надо, а не меня обслуживать. Ты беременна. Должна много отдыхать, а вместе этого постоянно меня ждёшь и нервничаешь. Да ещё и готовишь…Михе мозги завтра вправлю. Чтобы впредь думал о твоём состоянии и заказывал из ресторана заранее.