Дерзкий поцелуй
Шрифт:
— Ты ведь сама этого хотела, не так ли? Не совсем, если честно.
— Да. Да, конечно.
Уит решительно, хотя и с самым несчастным видом, проговорил:
— Будь готова выехать с первыми лучами солнца.
С первыми лучами солнца? Значит, они действительно хотят отправить ее отсюда? Как, черт возьми, она могла допустить такое?
— Будет лучше, если она уедет сегодня же вечером, — запротестовал мистер Флетчер.
— Нет, я не могу позволить, чтобы она ехала ночью.
Уит коротко кивнул, давая понять, что дискуссия окончена, извинился и вышел из комнаты, сославшись на неотложные дела.
Мистер Флетчер, уже думающий о чем-то своем, рассеянно
Известие о том, что она действительно уезжает из Халдона, настолько поразило Эви, что прошла целая минута, прежде чем она сообразила, что осталась наедине с Мак-Алистером.
А он снова рассматривал ее в упор.
Она отчаянно пыталась найти какие-нибудь слова. Желательно, такие, которые заставили бы его моргнуть. Ей было очень неуютно под немигающим взглядом его темных глаз, и она готова была поклясться, что чувствует, как сердце вот-вот выскочит у нее из груди.
— Я… Вы… — Она запнулась, но потом собралась с силами и пробормотала: — Надеюсь, с вами в-все в п-порядке?
Мак-Алистер лишь коротко кивнул в ответ и даже не удосужился, как она машинально отметила, поинтересоваться ее здоровьем. Невежа.
— Что ж, очень рада слышать, — выпалила она и шагнула вперед, намереваясь обойти его.
Он поймал ее за руку, когда она проходила мимо.
— Вы сердитесь.
Собственно, она не просто злилась, она была в ярости, но все-таки сохранила достаточно здравого смысла, чтобы понимать, что гнев ее отчасти… неуместен. Девушка уже открыла рот, но, прежде чем она успела объяснить что-либо, он вдруг отпустил ее руку и вновь коротко кивнул:
— Хорошо.
Она непонимающе уставилась на него, совершенно сбитая с толку.
— Хорошо? — Вот, значит, как он отреагировал на то, что она была готова обрушить на него свой гнев? — Хорошо? Вы хотите,ч-чтобы я злилась на в-вас?
— Ради вашего же блага.
— Что ж, не смею разочаровывать дорогого гостя, — бросила она и проскользнула мимо него к двери.
3
Неудобство хромоты заключалось в том, что с этим недугом практически невозможно было сердито топнуть ногой. Разумеется, это был не единственныйи отнюдь не главный недостаток, но в данный момент именно это обстоятельство досаждало Эви сильнее всего.
Стиснув зубы, она двинулась по коридору неторопливыми мелкими шажками, которые одни только и позволяли ей сохранять ровную походку. После того как она серьезно повредила ногу — карета, в которой она ехала, перевернулась, — быстрая ходьба стала ей заказана. Но если специально не присматриваться и не вслушиваться в звук ее шагов, то было практически незаметно, что она слегка припадает на одну ногу. Все это, конечно, было очень хорошо и даже замечательно, но сейчас ее увечная нога не дала ей возможности хлопнуть дверью и выскочить вон из комнаты с выражением высокомерного презрения на лице, как того недвусмысленно требовала ситуация.
Нет, вы только подумайте, он сказал «хорошо»!
Перешагнув порог своей комнаты, Эви с грохотом захлопнула за собой дверь, что доставило ей хоть какое-то удовлетворение.
Она попыталась собраться с мыслями и упорядочить
Какой дьявол в нее вселился, что все эти месяцы она, как последняя идиотка, надеялась, что Мак-Алистер вернется в Халдон и припадет к ее ногам с букетом цветов и сборником лирических стихов собственного сочинения? Неужели она ожидала нежных признаний в любви, открытого ухаживания и даже — о Боже! — предложения руки и сердца? Глаза девушки метали молнии, она была готова обвинить во всех смертных грехах ни в чем не повинную дверь, так что едва не принялась пинать ее носком туфельки. Остановило ее лишь соображение, что больно станет ей самой, а отнюдь не двери. Это будет уже слишком, решила Эви и, постаравшись взять себя в руки, упала со вздохом в мягкое глубокое кресло.
Я же не хочу выходить замуж, напомнила она себе. Тем более что на память мне остался всего лишь поцелуй. Один-единственный поцелуй мужчины, которого она едва знала. Совершенно очевидно, он не питал на сей счет никаких иллюзий и вовремя заметил, что она позволила себе увлечься и выстроить воздушные замки на ровном месте, то есть из ничего. Вот почему он предпочел вызвать ее гнев, а не иметь дело с влюбленной коровой.
Но ведь это же просто ужасно!
По крайней мере, он мог бы проявить больше такта, мрачно подумала Эви, но ведь Мак-Алистер — всего лишь отшельник, а не записной придворный шаркун. И уж, конечно, он не виноват в том, что она воспылала к нему странной привязанностью с того самого дня, когда много лет назад впервые увидела его: он сидел на невысоком каменистом утесе и свежевал кролика. До того момента он оставался для нее лишь вымышленным героем, неким мифическим персонажем, которого выдумал Уит, чтобы напугать и развлечь молодых леди из поместья Халдон-Холл. Таинственный воин, обитавший в окрестных лесах, темноволосый и опасный дикарь, скрывающийся от большого мира. Кузен рассказывал сестрам, что они должны не бояться его, а уважать и стараться не попадаться ему на пути.
Поскольку она была единственной представительницей слабого пола, предпочитавшей бродить по лесу в потемках — и это притом что в светлое время дня затащить ее туда было решительно невозможно, — Уит регулярно повторял ей свои предостережения.
Впрочем, Эви не верила ни единому его слову… до тех пор, пока собственными глазами не увидела Мак-Алистера на утесе, когда лучи заходящего солнца обливали золотом его сухощавую и мускулистую фигуру. Он предстал ее взору всего лишь на мгновение, а потом исчез в темной чаще леса, А Эви долго смотрела ему вслед, лей казалось, что она видела нечто сверхъестественное, не принадлежащее этому миру. Нечто чудесное и замечательное. И всякий раз, вступая под сень вековых деревьев, она надеялась вновь увидеть его и ощутить волшебную магию его присутствия.
Нет, ну надо же придумать такое, с горечью говорила себе Эви сейчас. Ее воображение сыграло с ней злую шутку, хотя и вполне объяснимую, учитывая обстоятельства — лучи закатного солнца и величественный антураж дикой природы. Нет, в самом-то деле! Почему же, дьявол ее раздери, она не понимала этого раньше? Ей следовало рассказать подругам о том, что она видела его, а не бережно хранить воспоминания об этой встрече все эти годы. Они лишь посмеялись бы, посудачили немножко, превратив то случайное столкновение в лесу в самое обычное и не заслуживающее внимания событие, каковым оно на самом деле и являлось.