Дерзкий поцелуй
Шрифт:
— И вы убежали с пятью братьями?
Мак-Алистер едва не расхохотался при воспоминании об этом.
— Да. Какой это был кошмар! Чарльзу в то время едва исполнилось четыре годика. Но у нас достало денег, чтобы благополучно добраться до…
— Куда? Куда вы направились?
— К шотландской границе. Мы остановились у миссис Сигер, бывшей няни моих братьев, и оставались у нее до тех пор, пока нам не удалось отыскать мать и мистера Карвилля.
Он вспомнил, как сомневался в том, что они вернутся, а потом боялся, что, вернувшись, они отправят его с братьями обратно к мистеру Бернетту.
— И что они сделали, когда вернулись? — спросила Эви.
— Отправили своих людей на поиски Бернеттов, которые, как оказалось, исчезли сразу же после нашего бегства. Мистер Карвилль извинился перед нами.
Мак-Алистер задумчиво нахмурился. Пожалуй, извинился — не то слово. Избранник матери терзался угрызениями совести и раскаянием. Случившееся привело его в ужас, и он был намерен сделать все, что в его силах, чтобы этого больше не повторилось. Мак-Аяистер был слишком зол и слишком измучен, чтобы поверить ему.
— Но я опять сбежал. Я был зол.
— И стали солдатом? В четырнадцать лет?
— Нет. Я отправился в Лондон, работал где придется.
— И все-таки, чем же вы зарабатывали на жизнь?
Он едва удержался, чтобы не расхохотаться во все горло. Все-таки какая же она настойчивая.
— В другой раз, милая. Сейчас мне пора идти.
Он вновь провел ладонью по ее спине, нежно поцеловал в лоб и встал с кровати.
Эви села, прижимая одеяло к груди. Глядя, как одевается Мак-Алистер, она подавила готовый сорваться с губ вздох, но не стала просить его остаться. Она знала, что вскоре вернутся остальные. И все будет кончено, едва они окажутся здесь. Этот пронизанный золотистыми лучами солнца день закончится, а потом и вовсе превратится в воспоминание, затерявшись в череде прочих памятных событий, случившихся с ней в первый раз. Первый раз, когда она увидела Мак-Алистера, первый раз, когда они поцеловались в лесу. Первый раз, когда она ощутила прикосновение его рук. Первый раз, когда она услышала его глубокий, раскатистый смех.
И вдруг девушка поняла, что это будут воспоминания не о том, что случилось с ней в первый раз. Это будет память о том, что случилось с ней в первый и последний раз. Первый, последний и единственный раз, когда они стояли с Мак-Алистером по грудь в воде и смеялись. Первый, последний и единственный раз, когда они занимались любовью. Грудь ее сдавило болезненным обручем тоски и сожаления. Она не хотела, чтобы все закончилось именно так. Она не хотела, чтобы у нее с Мак-Алистером все происходило единственный раз и в прошедшем времени.
Эви ощутила руку Мак-Алистера у себя на плече и поняла, что вот уже минут пять сидит, уставившись на свои руки, сложенные на коленях.
— В чем дело, Эви?
Девушка заставила себя поднять голову и улыбнуться.
— Ничего. Я всего лишь пытаюсь собраться с силами и встать.
Это была не совсем ложь. Она действительно очень устала, и как было бы славно забыть обо всех своих горестях и печалях хотя бы на несколько часов сна.
— Прилягте, — посоветовал Мак-Алистер. — И отдохните.
—
Мак-Алистер нахмурился и оглядел комнату. Взгляд его остановился на гардеробе. Не говоря ни слова, он достал оттуда ее ночную сорочку. Пробормотав что-то неразборчивое в знак благодарности, Эви приняла сорочку и умудрилась надеть ее через голову, не показываясь из-под стеганого одеяла.
Она сделала вид, что не замечает изумленного выражения на его лице.
— Полагаю… полагаю… Полагаю, что мы увидимся с вами за ужином.
Он посмотрел на нее долгим взглядом, а потом наклонился и взял ее лицо в ладони.
— И после ужина тоже, — проговорил он и подарил ей долгий и нежный поцелуй.
Эви почувствовала, что на сердце у нее полегчало, а кровь вновь заиграла в жилах.
После ужина.Он придет к ней снова. Значит, этот раз будет не единственным. И не последним.
Она улыбалась довольно-таки глупо, следует признать, когда он наконец оторвался от нее.
— Прилягте, — вновь настойчиво посоветовал он. — И отдохните.
Не видя причины возражать, Эви последовала его совету. Она уже почти заснула, как вдруг в голову ей пришла неожиданная мысль. Сонно приоткрыв глаза, она увидела, что Мак-Алистер уже взялся за ручку двери.
— Мак-Алистер?
Он повернулся.
— Что случилось?
— А Бернеттов так и не нашли?
— Нет. Не нашли.
Если бы она не была такой уставшей, то непременно заметила, что он заколебался, прежде чем ответить. Но Эви закрыла глаза и уснула.
Мак-Алистер еще несколько минут постоял у двери, глядя, как мерно вздымается грудь Эви, и чувствуя стеснение в собственной.
В сердце у него не нашлось места сожалению о том, что они только что сделали. Он не мог позволить собственному стыду омрачить самый большой и чистый подарок, который когда-либо получал в жизни.
Но его беспокоило собственное отношение к этому подарку. Он готов был умереть за него. И только что он солгал Эви. Всего через несколько минут после того, как она отдала ему свою невинность, а он рассказал ей кое-что о своем прошлом, что было известно только членам его семьи, не успев отойти от нее на несколько шагов, он солгал.
Он сделал это инстинктивно — чтобы защитить ее и себя, — но это не меняло того простого факта, что ложь все-таки прозвучала. Скоро, совсем скоро наступит такой день, когда он расскажет ей обо всем и станет умолять о прощении.
Люди, которых мистер Карвилль отправил на поиски, не нашли мистера Бернетта.
Зато его отыскал он сам.
26
Эви проснулась в прекрасном настроении. Ей снился Мак-Алистер: его редкая улыбка, еще более редкий смех и те два фантастических часа, которые они провели вместе в ее постели. Она перевернулась на спину и лениво потянулась. Боль и жжение в теле стали для нее еще одним приятным напоминанием о том, как она провела сегодняшний полдень и как надеялась провести и наступающую ночь.