Десант местного значения
Шрифт:
02 ноября, местное время 11:35. Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Батарея № 501
– Из расчета в подбашенном отделении погибли трое, двое сильно контужены. Расчет в рабочем отделении погиб весь. Хорошо, что они полузаряды поднять не успели, они бы точно загорелись, а дальше бы могли сдетонировать оба уже поднятых снаряда.
«Сухие цифры доклада заместителя командира башни совсем не отражают реальной действительности», – подумал командир батареи.
Матросов буквально размазало по стенкам рабочего отделения взрывной волной. Только на ребрах швеллеров противооткольного слоя остались какие-то более крупные ошметки тел и клочья форменной одежды. Он встряхнул головой, словно стараясь забыть недавно увиденную страшную картину, которая предстала перед его глазами, как только он поднялся в рабочее отделение.
– Далее. Оба орудия исправны, все части имеют незначительные повреждения, не влияющие на способность стрелять. Электрический подъемник вышел из строя, осколками поврежден сам подъемник и кабели к нему. После попадания в отделении начался пожар, часть ракетного
– То есть башня сейчас может открыть огонь, но только с ручным заряжанием и подъемом боеприпасов тросами ручной лебедкой? – не поверил своим ушам командир батареи. Уж очень эффектно смотрелось попадание в нее этой проклятой ракетой.
– Не совсем так. Попадание боевой части пришлось на верхнюю часть кирасы, и после пробития кирасы часть ее смята, и она деформировалась так, что ее кусок уперся в боевой штыр. Башню заклинило. Требуется отрезать эту часть автогеном, сейчас его принесли со склада в потерне и поднимают наверх. Но, согласно инструкции, мы должны сначала опустить в погреб оба поднятых снаряда.
– К черту инструкцию. Накройте их брезентом, поставьте рядом матроса с огнетушителем. Сколько времени потребуется на резку?
– Полтора часа, максимум два. В очень неудобном месте придется работать, под полом рабочего отделения. И чтобы добраться до места, где клинит, придется срезать часть рабочих конструкций.
– Через полтора часа башня должна открыть огонь. И еще, опустите стволы орудий максимально вниз и подпалите что-нибудь возле башни, если пожар снаружи стихнет. Чтобы у американцев не возникло сомнения, что батарея выведена из строя.
02 ноября, местное время 11:35. Камчатка. Бухта Крашенинникова, город Вилючинск
В городе творился хаос. Несмотря на то, что все гражданские вроде бы должны быть эвакуированы из города еще четыре дня назад, всюду раздавался плач детей и крики женщин. Улицы застилал густой дым от горящего в результате американского налета нефтехранилища. Полуразрушенные дома, мебель, в беспорядке выброшенная на улицы, все это густо посыпанное битым стеклом. На южной стороне уже часто звучали выстрелы. Панику усугубляли редкие разрывы артиллерийских снарядов, первые четыре «Шауни» со 105-миллиметровыми гаубицами уже приземлились на захваченном американской морской пехотой Вилючинском аэродроме и начали обстрел, пока неприцельно, по площадям, руководствуясь только старыми данными аэрофотосъемки. Но это временно, огонь вражеской артиллерии станет более точным, если американцы займут одну из сопок, закрывающую город с юга, и посадят туда своего корректировщика. В этой ситуации поначалу никто не заметил, как с севера, на полном ходу, в бухту вошел небольшой караван из разномастных судов. Два тральщика, водолазный бот, торпедолов, два пограничных катера и даже пара рыболовных сейнеров. Всю эту разномастную флотилию возглавлял адмиральский катер, над которым развевался контр-адмиральский вымпел. Вилючинск, или Петропавловск-50, как он значился официально в списке адресов советской почты, территориально представлял собой три отдельных поселка, разнесенных по берегам бухты Крашенинникова. Один, самый старый, где еще были различные склады, находился на самом южном берегу бухты, второй, где размещались новый жилой городок эскадры подводных лодок и здания администрации, располагался на северо-западном берегу, и третий, где, собственно, и базировались подводные лодки, находился на полуострове Рыбачий, ковшом нависая над бухтой с северо-востока. Поселок на полуострове Рыбачий носил официальный почтовый адрес: Петропавловск-53.
Флотилия начала с ходу швартоваться к причалам старого поселка. Еще не успел адмиральский катер пристать к причальной стенке, как на причал спрыгнул контр-адмирал Гонтаев. Его сразу обогнали бойцы роты морской пехоты, держа автоматы на изготовку. Адмирал, едва сойдя на берег, начал действовать. Один взвод морпехов сразу отправился на южные окраины поселка, ему была поставлена задача разведки и боевого охранения. Еще два взвода адмирал отправил наводить порядок на улицах, пресекая панику. Встреченных военных было приказано отправлять к старому арсеналу, где адмирал решил развернуть временный штаб, взяв с собой взвод пограничников. Этот взвод, из пограничной сержантской школы в Северных Коряках, вместе с батареей безоткатных орудий Б-10, попал к нему в подчинение в самый последний момент, и адмирал решил оставить его в резерве. Конечно, адмирал предпочел бы иметь с собой в резерве морских пехотинцев, но кадровым в учебной роте морской пехоты был только один взвод, который он и отправил в разведку. Остальные два были набраны из местных, мобилизованных всего неделю назад. Гражданских было приказано сортировать, женщин и детей отправлять к причалам, где они будут грузиться на сейнеры, которые готовились к отправке в поселок Сероглазка, всех способных держать оружие мужчин отправлять в арсенал.
В старом арсенале 15-й эскадры подводных лодок не было тяжелого сухопутного вооружения, но устаревшее легкое было. Адмирал знал, что там есть около трех тысяч единиц разнообразной стрелковки, от винтовок Мосина и револьверов Нагана до автоматов ППШ и ППС и карабинов СКС.
Через полчаса ситуация несколько прояснилась. Американский вертолетный десант на их участке выставил сильный заслон, всего роту, сосредоточив все усилия на другом направлении, а именно на соединении со своими товарищами, наступавшими с моря. Парадокс был в том, что даже эта рота вполне могла взять Вилючинск с ходу, нахрапом, пользуясь бардаком, возникшим утром после нескольких налетов. Американские самолеты не только подожгли нефтебазу, другие бомбы, сброшенные со штурмовиков, тоже легли крайне удачно. Три из них уничтожили здание штаба эскадры, еще несколько попали в комендатуру и казарму комендантского взвода города. Оперативный отдел и другие службы, размещенные в бункере управления эскадрой, остались невредимы, а вот управление городом было потеряно в самый неподходящий момент. Но, опять же, совершенно случайно, быстро продвигавшиеся по дороге к Вилючинску американцы натолкнулись на личный состав 41-й береговой подвижной батареи 294-й артиллерийской бригады. Орудия и техника батареи были только что уничтожены с воздуха, а вот личный состав частично уцелел, благодаря капитану Венедиктову, который сумел сбить замыкающий «Скайхок» и заставил сбросить подвески второй штурмовик, а ведь именно эта последняя пара и несла по шесть бомбовых кассет, предназначенных для уничтожения живой силы. Береговая подвижная батарея 130-миллиметровых орудий – это очень много солдат и офицеров. Несколько сотен, и больше половины из них остались живы. Да, конечно, батарейцы еще не пришли в себя после бомбежки, да, из стрелкового оружия они имели на вооружении только карабины и пистолеты, да, в пехотном бою сильно уступали специально обученным морским пехотинцам. Но легкой победы у американцев не получилось. Перевеса в живой силе у врага не было изначально, а потом уцелевшие командиры 41-й батареи наладили сопротивление. Обойти батарейцев, оседлавших дорогу, мешали сопки, густо поросшие каменными березами и кедровым стлаником, по ним можно было передвигаться очень медленно и налегке. А американцы торопились. Но русские уперлись, и вместо лихого победного марша противнику удалось только отжать русских по дороге к южному поселку. До него оставалось всего один километр, когда к уже отчаявшимся советским солдатам подоспела подмога. Всего один взвод, но он переломил ситуацию. Американцы решили временно перейти к обороне.
02 ноября, местное время 11:50. Камчатка. Побережье Авачинского залива, русло реки Малая Саранная, в двух километрах от берега. Остатки второй роты второго батальона 211-го мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой «Чапаевской» дивизии
Старший лейтенант Ильин смотрел на остатки своей роты, и в груди у него, казалось, ворочался огромный ледяной ком. Еще несколько часов назад на только что оставленных позициях были две роты, минометная батарея, пулеметный и противотанковый взводы мотострелкового батальона. Три сотни человек со всем штатным вооружением, представлявшим собою образцовые подразделения Советской армии. Сейчас перед ним стояла кучка донельзя грязных и уставших людей, в рваном обмундировании, на котором часто выделялись белым свежие повязки. Но все они упрямо держали в руках оружие. Он протолкнул застывший комок дальше в горло и начал командовать. В первую очередь Ильин, найдя взглядом бойца с ручным пулеметом и еще двух, которые выглядели посвежее, отослал их в боевое охранение. В ста метрах к востоку река делала поворот, закрывающий их от противника. Вот туда он и послал импровизированный арьергард, чтобы американцы, в случае их преследования, не накрыли всех разом. Затем организовал перекличку. Всего из той западни, в которую превратились их позиции, вырвались тридцать шесть человек. Из офицеров остался он один. Три сержанта, два ручных пулемета и один ручной гранатомет. Все из его роты; из первой роты и приданных подразделений не было никого. Уцелел также ротный снайпер со своей неразлучной винтовкой Мосина, его Ильин сразу же отправил к бойцам арьергарда. Тяжелое вооружение погибло все, вместе с расчетами, в последние минуты боя янки развернули настоящую охоту за гранатометчиками и пулеметчиками, долбя по каждой замеченной позиции прямой наводкой из танковых орудий, а то и вызывая огонь корабельной артиллерии.
Удивляло только полное отсутствие медиков вместе с ранеными, старший лейтенант, отдав приказ об эвакуации из блиндажа ротного медпункта, забыл про них в горячке боя. Но сейчас его «просветил» один из уцелевших сержантов. Как только американцы покончили с минометной батарей, перемешав ее позиции огнем из пятидюймовых корабельных орудий, их корректировщик обратил внимание на блиндаж медпункта. Оттуда санинструктор и фельдшер как раз заканчивали вытаскивать носилки с тяжелоранеными. Американский корректировщик никак не мог не видеть, кто лежит на носилках, да и повязки с красными крестами на рукавах медперсонала видны были отлично. Тем не менее в следующую минуту огонь 127-миллиметровых орудий обрушился на них. Корабли сделали пять залпов, после которых на месте медпункта роты остались только воронки, усеянные кусками дерева и обрывками человеческих тел.
Ильин только стиснул челюсти, услышав этот рассказ. Но все, они и так слишком задержались на этом месте. Выделив еще трех человек в головной дозор, старший лейтенант приказал начать дальнейшее отступление. Как оказалось, вовремя. Закончив зачистку захваченных позиций, командир 22-го экспедиционного батальона морской пехоты подполковник Ричард Стейтон выделил два взвода и два БТР для преследования кучки красных, сумевших как-то выскочить из окружения, которое им устроили его парни совместно с вертолетным десантом. Остальные русские, вовремя прижатые огнем и не сумевшие проскочить в дырку на левом фланге, остались на месте. Они отстреливались до последнего, огрызаясь, как крысы, загнанные в угол, но превосходство его морпехов в тяжелом вооружении не оставило им не малейшего шанса. Их окружили со всех сторон, расстреливая из всего, от корабельных и танковых орудий, до 60-миллиметровых минометов. В итоге, когда окончательно захватившие позиции американцы начали подробный их осмотр, пленных почти не было. Только несколько человек, контуженых и тяжелораненых. Обозленные большими потерями в начале высадки, морпехи начали их добивать, но подполковник это прекратил. Не из человеколюбия, просто штабу высадки до зарезу была нужна информация от пленных.