Десант в прошлое
Шрифт:
В Соединённых Штатах нам было работать гораздо легче, чем в Германии. Президент Рузвельт задал мне в лоб несколько вопросов, касающихся того, чем я намерен заняться в Южной Америке и я ответил, что никаких автомобилей и самолётов мы там изготавливать не станем, но тем не менее разовьём в этих странах мощную, аграрно-индустриальную экономику и создадим платёжеспособный рынок сбыта американских товаров. Ему такая идея понравилась, как и понравилось то, что в Соединённых Штатах мы профинансировали создание нескольких научно-исследовательских центров. Поэтому, не долго думая, он отдал нам на откуп всю Центральную и Южную Америку, но при этом сказал, что треть золота, поднятого со дна моря в Карибском бассейне, должна отойти США. В таком случае нам разрешалось привлекать себе на помощь американские военно-морские силы
Когда я в одном из разговоров, а в Вашингтоне мы провели почти три месяца, намекнул президенту, что Россия была бы не прочь возвратить себе Аляску, тот с улыбкой сказал, что для установления сухопутной границы между США и Российской империи от государя императора потребуется щедрый ответный дар. Вот тогда-то впервые и прозвучал термины — Северная Территория и Южная Территория. Теодор Рузвельт задумчиво посмотрел на меня и спросил:
— Ну, и как вы намерены это сделать, князь?
— Мы преподнесём вам Северные Территории на блюдечке, мистер президент, но это произойдёт не ранее семнадцатого года. — Ответил я и добавил — Речь может также идти и о Южной Территории, но в таком случае на этом континенте будет всего два государства — Северо-Американские Соединённые Штаты и Южно-Американские Соединённые Штаты, которые станут союзниками, что значительно упростит людям жизнь. Правда, для этого США будут должны сделать несколько гигантских шагов вперёд на пути социальных реформ.
Президент посмотрел на меня ещё задумчивее и на редкость спокойным голосом сказал:
— Любой другой человек на моём месте подумал бы, что вы сошли с ума, князь, но я почему-то верю вам. Если я правильно вас понимаю, вы хотите подмять под себя всю Азию и объединить все европейские страны, сделав Африку их колонией. Интересная мысль. Это действительно сделает мир более организованным и стабильным.
— С одним дополнением, мистер президент, — поспешил сказать я, пока имелась такая возможность, — если Соединённые Штаты пойдут нам навстречу и вы последуете в русле нашей мировой политики, то благодаря вашим чернокожим гражданам, которым нужно будет дать образование, больше половины Африки присоединиться к вам, но уже как полноценные штаты, а не как колонии. Аляска же нам нужна только как символ дружбы и её территория будет находиться в совместном ведении двух стран — США и Российской империи. Поймите меня правильно, мистер президент, мы хотим только одного, развить все народы до одного уровня и добиться процветания всех людей независимо от их цвета кожи, но при этом хотим сделать так, чтобы они жили на своих исконных территориях.
Теодор Рузвельт был ещё довольно молодым мужчиной, сорок семь лет это ведь возраст расцвета для мужчины, но что самое главное, именно он был идеологом политики большой дубинки и мечтал о том, чтобы на планете существовал "мировой полицейский". Улыбнувшись мне, он кивнул и весёлым голосом сказал:
— Начинайте, князь, а я посмотрю, какими будут ваши успехи и если не обманусь в вас, то, пожалуй, к двадцатым годам снова вернусь в большую политику. Всё будет зависеть только от вас, юноша.
Покидая Вашингтон, я знал, что обрёл в этом городе не только союзника, но ещё и друга. Впоследствии всё именно так и произошло, но уже через три года, ещё до того, как Теодор Рузвельт покинул Белый Дом, он стал членом нашей команды, как и Столыпин. Более того, только благодаря его политическому весу нам удалось сделать в Южной Америке так много. Ну, а пока что мы удовлетворились тем, что на заводах Соединённых Штатов начали изготавливать строительную и дорожную технику, а также все необходимые нам станки. Наш план ведь был довольно сложным. Сначала мы намеревались построить в Аргентине несколько станкостроительных заводов и изготовить на них станки второго поколения, а затем на них уже изготовить станки третьего поколения, прецизионные, которые позволили бы нам начать изготавливать весь ассортимент нужных нам станков и уже ими мы собирались оснастить свои гигантские плавучие заводы.
Для нас это был единственный выход. Без парка современных, с точки зрения двадцать первого века, высокоточных прецизионных станков мы не сможем создать такую производственную базу, на которой сможем производить технику двадцать первого века. Мы поставили перед собой цель создать её к одна тысяча девятьсот десятому году и планомерно шли к ней. В этом Соединенные Штаты, на заводах которых производили более половины самых современных на тот момент станков, нас здорово выручили. Немногим больше трети денег уже работала в Венесуэле, где бурились на новых нефтепромыслах скважины и строились нефтеперегонные, металлургические и цементные заводы, в Бразилии, где строились заводы по производству резиновых изделий, и в Аргентине, где мы активно развивали животноводство, металлургию и машиностроение. Пока что там только начиналась большая стройка, но с властями всех трёх стран мы уже нашли общий язык. В основном подкупив президентов во всех трёх странах.
Если в странах Южной Америки, отсталых и по сути дела бедных, мы могли действовать жестко и бесцеремонно, через местных олигархов, которых вскоре выдавили в Европу угрожая физической расправой, а самых тупых и злобных попросту уничтожили, то ни в Европе, ни тем более в Соединенных Штатах такой номер у нас бы не прошел. Особенно в Штатах. В наше время США были самым одиозным государством в мире. В природе человека и государства не существовало таких преступлений, которых не совершила эта страна, но в девятьсот пятом году она была совсем иной. Тогда она была чуть ли не Землёй Обетованной и путеводной звездой каждого человека, мечтающего о счастье. Американцы были предприимчивы, инициативны и на редкость энергичны. Они строили грандиозные планы и воплощали их в жизнь. В этой стране нищий мог стать миллионером, а король… Да, плевать американцы хотели на королей!
Однако самое главное заключалось в том, что с американцами можно было не только договариваться, но и строить грандиозные планы на перспективу. Когда в Белом Доме собрались крупнейшие промышленники и самые талантливые инженеры, я даже подумал сначала, что у нас попросту не хватит для них технических новинок, так они "ринулись в бой". Мы устроили что-то вроде аукциона, причём в качестве аукционера выступил президент Рузвельт. Кто-нибудь из наших ребят показывал большой, красочно оформленный альбом, к примеру, посвящённый холодильникам, промышленным и бытовым, потом называлось несколько компаний, имевших соответствующее оборудование и тут же президент устанавливал планку — два года на запуск изделий в производство, после чего шел торг и владельцы некоторых компаний называли срок всего три месяца, ведь одновременно речь шла и о предоставлении крупных ссуд, которые нужно будет погасить поставками произведённой продукции.
Вместе с этим уже мы, предварительно обговорив это с президентом США, требовали восьмичасового рабочего дня и повышения зарплаты рабочим и промышленники соглашались. Больше всех выиграл технических новинок Генри Форд, который обязался построить в самые сжатые сроки четыре новых завода. Помимо дорожной техники он замахнулся ещё и на авиацию и выиграл этот тендер одним единственным своим заявлением: — "Я буду строить четырёхмоторные пассажирские самолёты, господа." Лично я этому был очень рад и хотя Генри Форд, мягко говоря, недолюбливал евреев и даже написал свою знаменитую книгу "Международное еврейство", это вовсе не делало его чудовищем, как в нашей истории холокост не сделал евреев ангелами. "Жестянка Лиззи" появилась на свет в совершенно иных формах и быстро стала самым массовым автомобилем в мире, ведь это был "Ford Fordor Sedan" образца одна тысяча девятьсот тридцать второго года с четырёх и шестицилиндровым двигателем.
Попутно американские промышленники получали ещё большое количество научно-технической литературы, которую предстояло изучить как их инженерам, так и им самим. А вот этому они радовались даже больше, чем техническим новинкам со всеми технологическими картами. Ещё бы, ведь книги зачастую имели такие названия — "Научные основы и принципы конструирования авиационных двигателей внутреннего сгорания." Точно такая же научно-техническая литература, переведённая на английский, немецкий, французский, испанский и итальянский языки появилась и в Европе, так что уже очень скоро инженеры принялись грызть гранит науки. Да, девятьсот пятый год был богат на неожиданные события и эта конфета подсластила европейцам ту горькую пилюлю, которую они были вынуждены проглотить в связи с разгромом Японии.