Десант в прошлое

Абердин Александр М.

Заодно была подвергнута большому сомнению легенда, согласно которой до тех пор, пока по Гибралтарской скале лазают маготы, англичане останутся хозяевами Гибралтара, а их флот будет властвовать над проливом. Начиная с середины одна тысяча девятьсот пятнадцатого года английские военные суда проходили через Гибралтарский пролив чуть ли не на цыпочках, да ещё и затаив дыхание. А, ну, как испанцы возьмут и стрельнут по ним из своих новых пушек, установленных на мысе Трафальгар, мысе Марроки и мысе Альмина снарядами калибром в шестьсот двадцать миллиметров и весом почти в две тонны? Мало того, каждая из этих береговых батарей, насчитывающих по три башенных артиллерийских установки с четырьмя суперпушками каждая, опасно сверкали на солнце золотом, а это говорило, что они изготовлены не из стали, а из финабена.

Всего таких батарей было поставлено

в Испанию и Италию двадцать четыре штуки. Десять прикрывали с моря Испанию, а четырнадцать Италию. Ещё шестнадцать батарей мы установили на Балтике, а двенадцать на Чёрном море, чем изначально лишили любой флот мира надежд хотя бы на достижение видимости успеха у берегов этих стран. Весь изыск нашего плана защиты от нападения с моря заключался в том, что суперпушки стреляли не простыми, а реактивными снарядами, направляемыми на цель по лучу радара, посылаемого с высотного самолёта-разведчика "Альбатрос", способного кружить над морем в течение десяти часов без дозаправки. Возможный противник хорошо знал как это, так и то, что пушки посылали снаряд на расстояние в сто семьдесят пять километров и эта чугунная дура, заполненная полутора тоннами пластита на базе октанитрокубана, октогена и бутилкаучука, разрывает надвое любой линкор. А ещё эти здоровенные орудийные башни, установленные на возвышенных местах, отличались тем, что были впятеро дешевле тех, которые устанавливались на линкорах и могли стрелять во все стороны по кругу.

Мы назвали такой артиллерийский комплекс "Морским миротворцем", хотя батареи находились на берегу. Именно благодаря нашим береговым орудиям жители Испании и Италии чувствовали себя в полной безопасности. То, что их короли объявили о полном нейтралитете, вовсе не говорило, что какой-нибудь идиот не отдаст приказ о высадке десанта или об артиллерийском обстреле с моря какого-либо города с моря, когда и звука выстрела не услышишь и узнаешь об этом только после того, как тебе на голову свалится снаряд калибром в четыреста десять миллиметров. Поэтому наши учёные начали проектировать эти уникальные орудия ещё дома и самой главной их особенностью было то, что им не требовался для выстрела порох. Это были пушки Гаусса с длиной ствола в пятьдесят шесть калибров.

В нашем двадцать первом веки их нельзя было изготовить по двум причинам — тогда ещё не были разработаны такие конструкционные материалы, которые имелись у нас, а кроме того профессор Соколов засекретил свой сплав от властей. Мы же имели не только это, но ещё и военные разработки валаров, которые также были применены при конструировании суперпушки со стволом длиной в тридцать пять метров и диаметром в полтора, которая стреляла почти бесшумно и обладала скорострельностью три выстрела в минуту. Отдачи ведь не было совсем, а элеваторная система подачи снарядов и электропневмомеханическая система заряжание имели большое быстродействие. На учебных стрельбах артиллеристы показали прекрасную выучку, они же учились стрелять из них почти три года. То, что пушки было прекрасно видно издалека, сразу же отбило у возможного противника охоту испытывать судьбу. Мы надеялись, что в случае начала Первой мировой войны береговая артиллерия сыграет свою роль и не ошиблись. Пушки Гаусса нас не подвели и мы оснастили ими даже наши тяжелые танки, которые весили меньше обычных средних.

Между тем не мы одни занимались производством высокоэффективного оружия. Любимое детище дедушки Нобеля, изобретателя динамита и премии, которую в наше время в России очень часто называли Шнобилевской, компания "Бофорс", переключившаяся с металлургии на производство оружия и химию, несказанно поразила нас своей продукцией, поставляемой обеим противоборствующим сторонам. Шведские инженеры-конструкторы, получившие знания, опередившие время в некоторых случаях на сотню лет, а также кое-какие чертежи и даже готовые изделия, буквально закусили удила и помчались вперёд галопом. На двигатели шведы не разменивались, им хватало немецких, французских и английских, в небо если заглядывали, то только через системы наведения зенитных орудий и потому сосредоточились на производстве пушек, противотанковых, зенитных, а также дальнобойных гаубиц, и ещё набросились на танки.

В итоге самым лучшим танком ещё до начала войны был признан их знаменитый "Бофорс-Викинг", соракатонная машина с семисотсильным дизелем, восьмидесятивосьмимиллиметровой пушкой (творчески переработанная зенитка "FLAK 88") и самой мощной бронёй. Шведы поступили очень умно. Несколько шведских

судовладельцев отправили в Испанию и Италию свыше четырёх десятков судов водоизмещением в семь, восемь и десять тысяч тонн и там их корпуса были "обтянуты" финабеном. После этого их выкупила компания "Бофорс" и её рабочие, вооружившись электрическими пилами с алмазными дисками, разрезали корпуса на панели нужного размера и в результате стали изготавливать из них танки, весьма похожие на немецкий танк "Пантера". Машина получилась на редкость грозная и почти неубиваемая, если артиллеристы не "разували" её метким выстрелом по гусеницам, но и тогда танкисты стреляли до тех пор, пока у них не закончатся снаряды. Эти танки впоследствии часто переходили из рук в руки и были проблемой даже для нас.

Вот и спрашивается, как же так получилось, что людей награждают за выдающиеся свершения премией, носящей имя такого человека, который внёс столь весомы вклад в дело уничтожения людей? Компания "Бофорс" была согласна изготовить любое, самое разрушительное оружие и продать его хоть самому дьяволу. И всё же нужно сказать, что шведам так и не удалось создать гаубицы, посылающие снаряды на расстояние больше двадцати семи километров и они не перелетали через "Аллею Войны". Пальма первенства по дальнобойности сухопутной артиллерии, если не брать во внимание пушки Гаусса, принадлежала концерну "Крупп" и его главному конструктору профессору Фрицу Раушенбергеру. В новом варианте его "Большая Берта" — орудие береговой артиллерии, при том же калибре в четыреста двадцать миллиметров стреляла на расстояние в тридцать шесть километров. Всего немцы построили двенадцать таких батарей на побережье Северного моря, десять на Балтике и потому считали своим домашним морем. Восемь береговых батарей было построено в Турции, чтобы запереть проливы.

Франция и особенно Великобритания также уделяли большое внимание береговой артиллерии, как средству противодействия высадке десанта с моря. Эти страны построили не только береговые батареи дальнобойных орудий, но возвели линии береговых укреплений и именно то, что у французов не были готовы береговые укрепления, а у немцев имелись зияющие дыры вдоль Аллеи Войны, начало всеобщего безумия было отложено немногим более, чем на год, хотя информационная война уже началась. Первая мировая война началась почти в те же сроки, что и в наше время, но не двадцать восьмого июля, а третьего августа. Правда, это была уже совсем другая война, в которой победителей не было и обе противоборствующие стороны оказались в положении побеждённых. В начале лета одна тысяча девятьсот шестнадцатого года информационная война достигла своего апогея и превратилась в самую настоящую истерию. Дело дошло до угроз и таких оскорблений, какие не услышишь и от пьяного.

Более того, обе враждующие стороны стали срывать друг с друга маски и говорить об истинной сущности врага. Так Англию обвинили в не просто в захвате колоний и в прямом грабеже, но также в пиратстве и в торговле наркотиками, причём назвав истинных организаторов множества преступлений — семейство Виндзоров и всю английскую аристократию, а всех англичан мерзавцами и безжалостными, высокомерными убийцами. Франция была названа была названа родиной греха, разврата и подлого обмана, называющегося демократией, страной, населённой людьми, поклоняющихся людоеду и убийце миллионов — Наполеону. Бельгия названа клопом, сосущим соки из своей африканской колонии. Голландия — жестоким чудовищем, терзающим многие народы, виновницей множества бед, причинённых всему миру её бандитами из Голландской Ост-Индской компании. Германию назвали территорией, вобравшей в себя, словно помойное ведро, все человеческие отбросы Европы, которая возомнила себя государством с древней историей.

Весьма интересная характеристика была дана Австро-Венгрии, родине всех предательств, страной, монархи которой подлее конокрадов и карманников, обвинив ещё и в том, что она является тюрьмой народов и алчным захватчиком чужих земель. Больше всего досталось Турции, которую назвали страной работорговцев, оголтелых мусульманских мракобесов и кровавых убийц и садистов, подлежащих тотальному уничтожению за все их зверства, совершенные на протяжении шести веков. Турок иначе, как зверями, исказившими смысл Корана и превратившими религию мира в инструмент насилия над всеми людьми, исповедующими иную веру, не называли. Политику же насильственного отуречивания и тактику ползучего захвата, охарактеризовали, как самую подлую и бесчеловечную. Ещё Турцию назвали язвой на теле земли и главным врагом Человечества.