Десантура-1942. В ледяном аду
Шрифт:
– Сколько вас?
Летчик оглянулся. Пять «уточек» стояли в разных углах полевого аэродрома. С каждого десантники сноровисто таскали в общую кучу мешки.
– Все пять, товарищ подполковник! Прибыли без потерь! Линию фронта пересекли с выключенными моторами…
– Как пять… Всего? Этого же мало… – Тарасов растерянно посмотрел на лейтенанта. – Этого же мне на раз пожрать…
– Постараемся еще рейс сегодня сделать потемну, товарищ подполковник!
– Там чем в штабе думают, а лейтенант? – стал закипать Тарасов. – Мы уже девять дней не жрамши! Они это понимают?
– Товарищ подполковник… Мы и так без бортстрелка все летели, безоружные. По триста кило на самолет нагрузили и вперед.
Тарасов выругался. Полторы тонны на две тысячи человек… Меньше, чем по килограмму продуктов на человека. На один раз поесть… И так захотелось дать в морду этому усатому лейтенанту. Но комбриг сдержался. Летчик-то был тут ни при чем. И так он сделал все что мог – прошел без потерь линию фронта, нашел в огромном лесном массиве посадочную площадку, освещенную кострами, сел без потерь и сейчас ему лететь обратно. И все это в открытой кабине на тридцатиградусном морозе, между прочим!
– Лейтенант, скажи мне как на духу… Почему снабжения нет? Где «тэбехи»? Что у вас там летчики делают? С официантками спят?
– Товарищ подполковник… – обиделся летчик.
– Ладно, ладно, Зиганшин, не обижайся… Пойдем-ка я тебя нашим чаем напою…
Тарасов приобнял летеху за плечи и повел к костерку, рядом с которым сидели Мачихин и Шишкин, прихлебывая густо парящий чай.
– Капитан, плесни летчику. Видишь, замерз в воздухе как собака…
– Спасибо, товарищ подполковник, но я…
– Пей, говорю! – приказным тоном рявкнул на него Тарасов и протянул ему кружку.
Лейтенант Зиганшин взял крагами кружку, осторожно прикоснулся к ней губами… Хлебнул…
– Это ж вода, товарищ подполковник!
– Это по-вашему вода! По-нашему – чай! Пей давай, пей… Тем более, это не просто вода, а вода с брусникой. Выкопали тут пару кустиков. И заварили.
– Правда, мочегонный чай получился, – буркнул майор Шишкин. – Я допить кружку не успеваю, как уже в кусты надо бежать…
– Зато витамины, начштаба… – хохотнул Мачихин.
А лейтенант с тоской подумал, что как бы не обмочиться в полете от такого чая…
– Лейтенант, тебя как зовут? – обратился к Зиганшину Тарасов.
– Сергей…
– А по отчеству?
– Олегович… – растерянно ответил лейтенант. – А что?
– Сергей Олегович, ты мне скажи по душам, что у вас там среди летчиков говорят? Почему снабжения нет?
– Да как же нет, товарищ подполковник! Вчера ночью «ТБ-три» вылет делали. Сбрасывали на парашютах тюки.
– Какие тюки?? – Немногословный Шишкин едва не выронил кружку с «чаем».
– Ну я уж не знаю… Нас комполка предупредил, что, если посадочная оборудована не будет, скидывать по ракетам.
– Что?? – в голос почти крикнули все трое.
– Ну по ракетам. Вы должны были сигналы давать ракетами. Только вот я в полете еще думал. Тут по всему району ракеты бросают. Не пойми кто, то ли вы, то ли партизаны, то ли… Блин… – До лейтенанта начал доходить ужас ситуации. – Неужели немцам сбросили?
Тарасов матерно выругался.
– Мать их за ногу… Ведь каждый день координаты им шлем… Шишкин!
– Я, товарищ подполковник!
– Докладная записка готова?
– Николай Ефимович… Обижаешь… – Начштаба протянул Тарасову запечатанный пакет.
– Лейтенант… Передашь этот пакет лично комфронта. Понял? Лично!
Зиганшин задумчиво почесал затылок:
– Мне бы еще до него добраться, до комфронта-то… Впрочем, наверняка вызовут туда.
– Вот там и передашь.
На Тарасова внезапно дунуло едким еловым дымом от костра. Отвернувшись от него, подполковник увидел бойца, подбегающего к нему:
– Товарищ подполковник, разрешите доложить! Разгрузка закончена. Интенданты сейчас сортировкой занялись. Раненых грузить?
– Само собой. И бегом!
На этот раз чертыхнулся Зиганшин:
– Мы много не увезем, товарищ подполковник! Пять человек только. На местах бортстрелков. Так что только сидячих.
– В люльки лежачих погрузим, – отрезал Тарасов.
– Поморозим же! Ветер, а там фанерка…
– А тут умрут. Не сейчас, так через час. Понимаешь, лейтенант…
– Понимаю, но…
– Но? Но?! Ты, лейтенант, знаешь, какие у нас раненые, какие люди? Ты знаешь, что вчера наши раненые сделали? – Вспыхнувшая ярость Тарасова вдруг вылилась слезами по щекам. – Ты, лейтенант, герой! Спасибо тебе! А моим ребятам кто спасибо скажет? Грузите, я сказал!
Через полчаса «уточки» стали подниматься в ледяное небо, неуверенно покачивая полотняными крылышками…
Провожая их взглядом, Тарасов хрипло спросил, не глядя ни на кого:
– Как думаешь, пацаны еще живы в Малом Опуеве?
Ответом ему было тяжелое молчание…
Если первый батальон так и не смог удержать Большое Опуево, то второй взял Малое с лету.
Комбат-раз – капитан Иван Жук – приказал атаковать без криков и выстрелов. Более того, десантники его батальона часть пути проползли под настом! Немцы ошалели, когда почти перед их окопами снег взметнулся и белые призраки молча – что самое страшное! – прыгнули на их головы.
Через полчаса, когда под Большим Опуевом еще только разгорался бой, батальон Жука уже зачищал от недобитков деревню.