Десанты
Шрифт:
– Мариша, ты в курсе, что выйдет, если ты пальцем в небо попала? Тут такое дело, что одними догадками не обоснуешь...
– пробубнил Торчок.
– Я не гадаю. Тут нюансов и доказательств хватает...
– Шведова выпрямилась, одернула ремень с кобурой.
– В общем, я приказываю. Задержать и передать до выяснения. Стрелять не будем, если не окажут сопротивления. Товарищ Трофимов?
– Так я ж вроде к ним и приписан, - в ужасе прошептал Лешка.
– Вот и остаешься приписанным. Тебе никто их к стенке ставить не обязывает. Доставим на хутор, свяжемся с кем положено. Разберутся. В общем, будешь страховать.
– Та нам бы хоть взвод автоматчиков, - пробухтел Торчок.
– Они ж нас сами в два счета... отстрахуют. Та ты ж сама видела.
– Поэтому и надо брать, пока ничего не подозревают. Иначе действительно наоборот получится. Сами ляжем, а их потом еще сколько искать будут...
Коваленко вынырнул, но к берегу плыть не стал, наоборот, удалился от буйка и возился, готовя снаряжение к ликвидации...
– Результат, я так понимаю, отрицательный, - заметил Попутный.
– Сейчас Валера от снаряжения избавится и по порядку доложит. Так, значит, немец у нас там уже прижился?
Женьке вновь пришлось рассказывать о госте из Бремена. Майора почему-то очень интересовал иностранный гость. Наконец, следственная группа увидела, как полегчавший Коваленко энергично плывет к берегу...
У костерка было тепло, и старший лейтенант быстро перестал клацать зубами. Сидел на корточках, в накинутой на плечи телогрейке - за два дня следственная группа прибарахлилась, не зря начальство на хутор постоянно шастало.
Паузы затягивалась. Наконец, Коваленко сказал:
– Лежит. Сохранность хорошая. Кабина пуста.
– А опознавательные знаки?
– не выдержал Женька.
– Финские, - старший лейтенант поднял голову.
– Это биплан. Что-то вроде 'Бристольского бульдога' . С Финской он там лежит.
– Значит, удостоверились, - с непонятным оптимизмом констатировал майор.
– Теперь с легким сердцем в путь. Попрощаемся с коллегами, и незачем время терять. Сначала Питер, потом метнемся к карелам...
Женька понял, что явно чего-то недопонял.
– Тут, Евгений, такое дело, - Коваленко вытер мокрое лицо.
– Вчера новая вводная до нас дошла. Нашли те самолеты. Вернее, место их базирования. Самолетов там, понятно, уже нет, но куда могли исчезнуть, вроде бы выяснили...
– Да, наше Управление не зря хлеб ест, - с гордостью заметил Попутный.
– Значит, зря я эту тяжесть волок?
– еще не веря, пробормотал Женька.
– Ну, требовалось окончательно убедиться, - пожал плечами старший лейтенант.
– Кстати, шланги вовсе на ладан дышали. Доверять таким...
Женька сказал. О шлангах, озере и доверии к технике. Очень хотелось и о начальстве свое мнение исчерпывающе изложить, но хватило сил сдержаться.
– Распустился ты, Евгений, - печально заметил майор.
– Да, две звездочки кому угодно голову вскружат. Переживаешь, нервную систему не бережешь. Нехорошо. Уж не знаю, как у вас в тевтонской словесности, а в нашем деле предпочтительнее каждую версию до конца отработать. Что мы и сделали. Уж не обессудь, товарищ боевой лейтенант, не в читальном зале сидим.
Женька стиснул зубы, взял котелок и пошел к воде. Начальство, мля, оно начальство и есть. А чаю замерзшему старлею попить всё равно нужно...
Земляков вернулся с водой, а у костерка народу прибавилось. Стояла Шведова, чуть поодаль переминался Павло Захарович, еще дальше, в сторонке, маячил Лешка. Случилось что? Посты вдруг разом побросали...
– Нырнули?
– с какой-то странно ласковой интонацией спросила старшина.
– А снаряжение-то где? Может, подсушить нужно?
– Одноразовое оно, - пробормотал Коваленко, теснее сдвигая голые колени.
Попутный выпрямился, кинул взгляд на стоящих на склоне бойцов.
– Надо же, одноразовое. И придумают ведь...
– Шведова внезапным резким пинком отшвырнула лежащий на горке сучьев автомат - 'Суоми' пролетел прямо сквозь костер, облаком взвились искры...
– Ты что творишь?
– ошеломленно начал Коваленко, но старшина отскочила от костра, вскинула наган...
– Сидеть! Руки за голову! Вы задержаны до выяснения личностей!
– Что, опять 'взвейтесь кострами, синие ночи'?
– брезгливо пробурчал Попутный.
Шведова поспешно взвела курок револьвера:
– Только дернитесь! Руки за голову!
– Это мне? Мне, офицеру с боевыми наградами? И не подумаю!
– Попутный демонстративно заложил руки за спину, вызывающе дернул подбородком...
Мгновение Женьке казалось, что свихнувшаяся старшина бабахнет - целилась она прямо в выпяченную грудь майора, и лицо у нее было такое отчаянное, что только держись...
– Товарищу майор, вы уж особо не поругайтеся, отож тут непонятность вызрела. Потребно выяснити, - просительным тоном попытался успокоить Торчок.
– Не ворохайтесь, а?
– Что мне прикажите не делать?
– Попутный, кажется, не только грудь выпятил, но и живот надул.
– Да вы знаете, что такое угроза оружием старшему по званию в условиях действующего фронта?
– Не пугайте, пуганые, - Шведова продолжала целиться майору в грудь, и ствол нагана с белой нарядной черточкой на мушке не вздрагивал.
– Земляков, ты пока товарищей офицеров от пистолетов освободи. И сам не дергайся. Где надо разберутся. Если не виноват, всё будет нормально...