Десанты
Шрифт:
Вместо пояса со свинцовыми грузиками старший лейтенант собирался использовать две сумки из-под противогазов, наполненных камнями. Кстати, гидрокостюм Коваленко не подошел - оказался узковат в плечах. Да, тов. Земляков, бизнес "челнока" вам не по зубам - прогорели бы в два счета. И как они, сукины дети, интересно, размер подбирали?
– Может, с утра, по солнышку?
– сказал Женька, дожевывая.
– Да светло еще. А утром могут иные заботы появятся. Тут, Жень, еще одно обстоятельство выявилось, - Коваленко глянул почему-то виновато.
– Что за обстоятельство?
– Потом обоснуем. Вот проверим дно...
– Коваленко покосился на майора.
Попутный, с полчаса как явившийся с хутора, от подготовки подводных работ отключился целиком и полностью. Сидел и читал почту. Ну, почитать там было что: целая пачка вводных и документов, доставленных малость заблудившимся курьером. Видимо, чтиво было увлекательным - майор даже на комаров внимания не обращал, хотя помазаться импортной гадостью так и не успел.
– Сейчас поплаваем, - Коваленко покосился через плечо.
– Слушай, вот чего она все смотрит и смотрит?
– Ей твоя спина рельефная и мужественная нравится, - успокоил Женька.
Старший лейтенант принялся многозначительно наматывать ремень на широкую ладонь.
– Ладно-ладно. И вот с чего такое патологическое стеснение?
– удивился Женька.
– Да не на тебя она смотрит, а на баллоны. Интересно ведь.
– Как-то странно она смотрит, - неожиданно жалобно сказал Коваленко.
Шведова действительно сидела у костерка, обняв винтовку и делала вид, что любуется озером. Но стоило отвернуться, как и сам Женька ощущал ее взгляд своей спиной. Понятно, акваланг - штука интересная, но все-таки пока секретная. А Попутный глупую ситуацию игнорирует, весь в бумаги ушел. Хотя разрулить ему, что плюнуть...
Стоило подумать о начальстве, как майор, не отрываясь от бумаг, погрозил пальцем. Надо полагать, следовало работать и не отвлекаться.
Коваленко вздохнул, проверил жестяной фонарик со сменными цветными стеклами и принялся готовить сей осветительный прибор к погружению. Разодрал две пестрые упаковки презервативов, втиснул в розовый латекс фонарик, тщательно завязал. Естественно, не фирменный подводный прожектор, но вполне достойно функционирует. Старший лейтенант стеснительно смял в кулаке яркие обертки и прошептал:
– Слушай, мне сейчас в воду. Убери старшину отсюда. У меня и трусы не очень, и вообще... Короче не привык я так, при зрителях.
– Ладно, - Женька встал.
– Душевное спокойствие акванавта есть залог успешного погружения.
– Вот-вот. И бумажки сожги, - Коваленко сунул клочки броской не аутентичной упаковки Женьке.
Земляков подошел к неподвижной старшине:
– Марин, проверила бы ты посты. А то, как в прошлый раз, прохлопаем противника в самый интересный момент.
Шведова встал. Губы у нее были какие-то неровные: то ли кривила пренебрежительно, то ли вовсе покусала.
– Понимаешь, старлей наш еще стесняется маленько, - непонятно зачем сказал Женька.
Старшина кивнула и пошла вверх к машине. Женька украдкой кинул обрывки "спецупаковки" в костерок, подпихнул сапогом. Черт знает что, таишься, как во вражеском тылу...
Коваленко поплевал в маску, промыл, нацепил на физиономию, поправил ремни баллонов и тесемки сумок-утяжелителей, и, прошептав что-то водолазно-суеверное, полез в воду. Плыть решил с обоими баллонами - все равно придется надежно топить снаряжение. До самодельного буйка, обозначавшего места падения самолета, было всего-то метров восемьдесят, но Женьке стало не по себе. Водичка свежая, да и солнце уже совсем за деревьями. Подождали бы утра, честное слово...
В воде побулькало, успокоилось. Женька поправил на шее ремень тяжелого "Суоми". Сколько ждать-то теперь?
Подошел Попутный, рассеянно посмотрел на озерную гладь:
– Занырнул Валера?
– Так точно. А вот как мы летчика на берег будем вытаскивать? Он же, наверное, того... совсем размокший?
– Летчика? Зачем нам размокший? Суши его потом. Нормального летчика найдем, - судя по всему майор еще пребывал под впечатлением вестей с базы "Ноля".
– Ты как сам-то добрался?
– Ну... Крюк дал, а так-то ничего.
– То-то я смотрю, шпалер у тебя новый. Ладно, о приключениях потом. Сейчас я служебную совесть очищу и расскажешь как там, на "Фрунзе"...
Попутный неспешно прошел к костру, сел, озабоченно поглядывая на небо, принялся подсовывать в огонь сучья. Заодно и тонкие "импортные" листки ориентировок подсовывал-сжигал...
Женьке было слегка обидно. Тут совершаешь технически неподготовленные переходы, сталкиваешься с бронетехникой и живой силой противника. И все это с отягощением в виде секретного снаряжение. И нате вам: "приключения потом, что на Фрунзе?". Естественно, на базе сложности, о которых, кстати, Попутный теперь даже больше знает. А в Выборге? Что там, сложностей не было? Ладно, выскочил тов. Земляков, и хорошо.
...- Смотри, смотри, явно же читается!
Огонек зажигалки Торчка был тусклым, но чудной оранжевый пластик флакона все-таки просвечивал. И буквы крошечные, почти стертые можно было различить:
...для чувствительной кожи... made in Austria...
– Трофейный, - в замешательстве пробубнил упертый Павло Захарович.
– Вон и еще.... Дайындалгын кyнi: кораптын ... Оно по-тюркски, не иначе.
– Для спецшкол делают. Предателей хватает. И тюрки с кавказцами... Вон как надписи замыть старались, - Марина с яростью встряхнула флакон.
– Да не будут диверсантом такое давать, - пробормотал Лешка.
– У них там всё до мелочей продуманно.
– Что-то продуманно, что-то упустили, - Марина, морщась от бензиновой вони 'катюши' , спрятала пластиковый флакон с пахучей анти-насекомой жидкостью.
– Нужно их брать. Сейчас же. Или уйдут.
Торчок потер свежевыбритый подбородок (утром майор пообещал лично поцирюльничать, если 'товарищ ефрейтор, так беззаветно занятый борьбой с немецко-финским оккупантом, не найдет время заняться своей дикобразной физиономией'.