Дешевле только даром
Шрифт:
— Ну что вы! — сказала я. — Вряд ли ваша бывшая жена в состоянии нанять себе адвоката. У нее другие заботы — как вырастить сына, например…
Чижов горько усмехнулся.
— Понимаю, женская солидарность! — сказал он сокрушенно. — Но, поверьте, я ни-ког-да, ни-ког-да не отказывался платить алименты! Она слишком горда, чтобы принять их от меня, понимаете? В этом вся трагедия! Я разом потерял все — сына…
— Но, кажется, вы не очень старались что-то вернуть? — заметила я. — Более того, вы неплохо устроили свою жизнь…
— А что мне оставалось
Похоже, он был любителем красивой фразы, но в его глазах я заметила скорее не боль, а испуг.
— Кстати, если вы не адвокат, то кто же? — вдруг подозрительно спросил он. — Мне не хотелось бы обсуждать эти вопросы с посторонними, понимаете?
— Строго говоря, я — главный редактор криминальной газеты, — сказала я. — Но сейчас по просьбе вашей бывшей жены я выступаю в роли частного детектива. Иногда мне приходится заниматься такими вещами…
Петр Алексеевич вытаращил глаза.
— Детектива? — озадаченно переспросил он. — Как это понимать? Это как-то все-таки связано с алиментами, верно?
— Дались вам эти алименты! — сказала я. — Речь идет совсем о другом. Скажите, вы давно последний раз встречались с женой? Или, может быть, как-то иначе вступали в контакт?
— Ни разу! — с торжественной печалью заявил он. — С того дня, как она покинула меня, мы ни разу не обменялись с ней ни словом, ни взглядом. Я же говорю, она не оставила мне даже адреса.
— А вы бывали когда-нибудь в Тарасове?
— Не доводилось, — покачал он головой. — Признаться, первое время у меня была мысль поехать туда, отыскать Татьяну, но.., я просто испугался! Я просто не мог решиться!
Он говорил о своей нерешительности откровенно, с обескураживающим равнодушием — кажется, давно смирившись с этой особенностью своего характера. Глядя на его расплывшееся потное лицо, было крайне трудно представить Петра Алексеевича в роли беспощадного злодея, подсылающего к недругам наемных убийц, но хотя бы из чистой формальности я должна была посмотреть, как он отреагирует на фотографию покойного киллера.
— Знаете этого человека? — деловито спросила я, вынимая снимок из сумочки.
Чижов добросовестно уставился на портрет, морща лоб и щуря глаза. Он смотрел на него минуты две, хотя я уже давно поняла, что этого человека он не знает. Но, похоже, Петру Алексеевичу было немного неловко опять говорить мне «нет». В конце концов он все-таки это сказал, изображая на лице сожаление.
— Кажется, никогда не видел, — виновато пробормотал он, возвращая фотографию. — Вообще-то память у меня на лица хорошая… Но этого человека.., нет, не припоминаю! А вы полагаете, что я должен его знать?
— Пожалуй, совсем наоборот, — сказала я. Чижов удивленно посмотрел на меня и тут же отвернулся. Засунув газету в задний карман брюк, он достал носовой платок и вытер им вспотевшее лицо.
— Раз так, то зачем вы мне показывали эту фотографию? — осторожно спросил он.
— Простая формальность, — ответила я. — Чтобы не было уже никаких сомнений.
— Сомнений — в чем? — взгляд Чижова сделался тревожным. — Может быть, вы все-таки объясните, что случилось?
— У вашей бывшей жены неприятности, — сказала я. — В подробности мне пока не хотелось бы вдаваться. А вас я нашла, потому что необходимо выяснить кое-какие подробности. Надеюсь, вы не откажетесь рассказать мне о них. Даю слово, что все останется между нами…
Петр Алексеевич озадаченно наморщил лоб и принялся протирать платком шею. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, и ему не хотелось посвящать меня ни в какие подробности. Скорее всего, ему хотелось сейчас пообедать и, возможно, выпить кружку пива.
— А что именно вас интересует? — недоверчиво спросил он. — Я, знаете ли, не могу иметь никакого отношения к неприятностям Татьяны. Просто физически не могу! Между нами давно все кончено… — Для убедительности он прибавил почти жалобным тоном:
— У меня своя семья! Две дочки, жена.., вот…
— Да, я видела вашу старшую, — сказала я. — Вы уж извините, пришлось заглянуть к вам домой…
— Домой? — встревоженно переспросил Чижов. — А.., что вы там сказали?
— Не беспокойтесь, — ответила я. — Ничего особенного. Просто узнала ваш рабочий телефон. У вас симпатичная дочь.
— М-да, — промямлил он. — Вы, в самом деле, ничего не сказали.., такого? Было бы не совсем удобно… Девочки ничего не знают о моем первом браке…
— Нет, я была, по-моему, достаточно осторожна, — сказала я. — Девочки по-прежнему ничего не знают. Впрочем, ваш сын тоже не догадывается, что у него есть сестры…
— Сестры? — удивился Чижов. — Ах, ну да! Но это же, как это говорится, — сводные сестры? — Он немного помялся и застенчиво спросил:
— А как он там вообще? Ну, я имею в виду, Игорь?
— Игорь — замечательный парень, — искренне сказала я. — Серьезный, ответственный и, пожалуй, безрассудно храбрый. Из него выйдет настоящий мужчина.
Петр Алексеевич как будто был чем-то неприятно уязвлен.
— Безрассудно храбрый? — недоверчиво спросил он. — Я не совсем понимаю… Что вы имеете в виду? Ведь ему, кажется, всего шестнадцать лет?
— Да, шестнадцать. Тем не менее он не побоялся вступить в схватку с вооруженным бандитом, — объяснила я. — Был серьезно ранен, но сумел обезоружить этого типа и обратить в бегство. Правда, для своего возраста Игорь очень силен — он занимается тяжелой атлетикой, — но все равно, поступок очень серьезный даже для взрослого, вы согласны?
Петр Алексеевич даже приоткрыл рот.
— Вы говорите поразительные вещи! — воскликнул он. — Черт возьми! Тяжелая атлетика! Обезоружил бандита! Невероятно! Игорь — тоненький светлый мальчик с робкими глазами! — Чижов криво улыбнулся. — Удивительно, просто не укладывается в голове! Но вы говорите, он был ранен? Это очень серьезно?