Десять причин для любви
Шрифт:
Но он полагая, что Оливия знает его лучше.
— Мне нравится мисс Уинслоу, — прошептал он. — Правда. И я сожалею, что она оказалась в такой ужасной ситуации. Я лучше кого бы то ни было знаю, каким несчастным будет ее существование рядом с Ньюбери. Но не я это придумал. И не моя это проблема.
Полные разочарования глаза Оливии буквально сверлили его.
— Вы же сами вышли замуж по любви, — напомнил он ей.
Она стиснула зубы, и Себастьян понял, что его удар попал в цель. Он не мог понять, почему это заставило его почувствовать
— Неужели вы откажете мне в такой же судьбе?
Разве что…
Он перевел взгляд на Аннабел. Она потерянно уставилась в окно. Ее волосы растрепались, выбиваясь из прически, и один локон упал на спину, слегка ниже плеч.
«Когда он намокнет, то станет еще длиннее», — подумалось ему.
Но он никогда не увидит ее мокрых локонов.
Он с трудом глотнул.
— Вы правы, — внезапно промолвила Оливия.
— Что? — Он растерянно посмотрел на нее.
— Вы правы, — повторила она. — Было бы несправедливо ждать от вас, чтобы вы подхватили ее на руки и спасли. Она не первая девушка в Лондоне, которой приходится ходить замуж за того, кто ей не нравится. — Не первая, — согласился Себастьян, глядя на нее с подозрением. Она, кажется, что-то придумала. Она такая. Он терпеть не мог, когда не понимал, что у женщины на уме.
— Ведь не можете же вы спасать всех и каждую.
Он покачал головой, но без особой убежденности.
— Ладно, — бодро проговорила Оливия, — мы можем выручить ее по крайней мере на один день. Я сказала ей, что она может оставаться здесь до вечера. Наверняка у Ньюбери еще до этого срока лопнет терпение, и он отправится домой.
— Он сейчас в ее доме?
Оливия коротко кивнула.
— Она возвращалась домой от… Ну я не знаю точно откуда. Наверное, из лавок. И увидела, как он вылезал из экипажа.
— Аннабел уверена, что он приехал делать ей предложение?
— По-моему, ей не захотелось находиться в доме, чтобы убедиться в этом, — язвительно откликнулась Оливия.
Он медленно кивнул. Было трудно поставить себя на место Аннабел, но он полагал, что поступил бы так же.
Оливия бросила взгляд на каминные часы.
— У меня назначена встреча, — проговорила она.
Он ни на секунду не поверил ей, но все-таки заверил:
— Я останусь с ней.
Оливия испустила глубокий вздох.
— Полагаю, что нам следует послать записку ее бабушке и деду. В какой-то момент они могут ее хватиться. Хотя, зная ее бабку, за это нельзя ручаться.
— Напишите, что пригласили ее на чай, — предложил он. — Они не могут возражать против вашего общества. — Оливия была одной из самых популярных молодых матрон Лондона, и любой был бы рад отпустить дочь или внучку под ее крылышко.
Оливия кивнула и направилась к Аннабел. Себастьян решил выпить и затем, опорожнив рюмку одним глотком, налил себе еще. И прихватил еще одну для Аннабел. К тому времени как он отнес ее к ней, Оливия распрощалась и направилась к двери.
Он
— У меня назначена встреча, — объявила еще раз во всеуслышание Оливия.
Себастьян кивнул.
— Возьмите, — произнес он. — Может, вам этого не захочется… а может, захочется.
Она взяла рюмку и сделала крохотный глоток, потом поставила ее.
— Моя бабушка пьет слишком много, — проговорила она тоскливо.
Он ничего не ответил, просто сел на ближайший к дивану стул и пробормотал что-то невнятно-успокоительное. Неумел он общаться с грустными женщинами. Не знал, что им говорить. А может, догадывался?
— Она не делается пьяной. Просто немножко глупеет.
— И настраивается на любовь? — улыбнулся он краешком рта. Это было непристойное замечание, но он не мог смотреть на печаль в ее глазах. Если он этим сможет заставить ее улыбнуться… оно того стоит.
И она улыбнулась. Чуть-чуть. И все же он ощутил победу.
— Ах, это. — Она прикрыла рот ладошкой и покачала головой. — Мне очень жаль, — с чувством добавила она. — Правда. Я никогда не чувствовала такой неловкости. И никогда не видела, чтобы она делала такое раньше.
— Ее смутило мое обаяние и красивое лицо. Бывает…
Она с укором посмотрела на него.
— Надеюсь, вы не собираетесь сказать что-нибудь о моей скромности и сдержанности? — пробормотал он.
Она качнула головой, но в глазах ее снова засверкали лукавые искорки.
— Мне никогда не удавалось убедительно солгать. Вы все равно не поверите.
Он фыркнул.
Она сделала еще маленький глоток из рюмки, потом поставила ее на столик, но не выпустила из рук. Ее пальцы забарабанили по стеклу, проходясь вдоль ободка. Она не умела сидеть неподвижно… его Аннабел.
Он удивился, почему это ему нравилось. Это было на него не похоже. Он всегда предпочитал держаться неподвижно. Вероятно, поэтому и был таким хорошим стрелком. На войне ему иногда приходилось часами сидеть неподвижно в снайперском окопе, дожидаясь идеального момента, чтобы спустить курок.
— Я просто хотела, чтобы вы знали… — начала она.
Он молча ждал. Чтобы ни пыталась она сказать, это явно давалось ей с трудом.
— Я просто хотела, чтобы вы знали, — снова начала она, и было видно, что она сейчас собирает воедино все свое мужество, — что все происходящее не имеет к вам ни малейшего отношения. И я вовсе не жду…
Он покачал головой, стремясь избавить ее от трудного объяснения:
— Ш-ш-ш… Вам ничего не нужно говорить.
— Но леди Оливия…
— Эта добрая женщина любит вмешиваться в чужие дела, — прервал ее он. — Давайте мы с вами просто притворимся на минуту… — Он вдруг оборвал себя на полуслове. — Это что? Одна из книжек Горли?
Аннабел, растерянно заморгав, опустила глаза вниз. Она совершенно забыла, что держит ее на коленях.
— Да. Леди Оливия одолжила ее мне.
Он нетерпеливо протянул руку: