Десять тысяч американских долларов
Шрифт:
Женщина привязала лошадей, собрала хворост, развела костер. Продукты она достала из сумки, висевшей на гнедой, а воду взяла из бутылей, которыми была обвешана пегая. Склонившись над котелком, она принялась напевать. Во время разговоров голос ее резал уши, но в песне он становился таким нежным и чистым, что это заставило Эджа приподнять шляпу и взглянуть на нее. Но он тут же надвинул шляпу обратно, потому что изменился лишь голос, все остальное было прежним.
Когда я вышла на улицу Лоредо, Когда пошла по улице Лоредо ясным днем, Увидела я молодого ковбоя…— Вы из Техаса?
— Нет, с чего вы взяли?
— Там есть Лоредо.
— Мне нравится эта песня, — ответила Эми, помешивая в котелке, из которого доносились такие ароматы, что Эдж принюхивался к ним помимо воли.
— Я родом из штата Мэн. А вы?
— Это мое дело.
Женщина, уткнувшись в котелок, продолжала напевать, но уже вполголоса. Эджу понравилась мелодия, к тому же жара стала удушающей, поэтому он задремал.
Проснулся он, ощутив, что чьи-то пальцы приподнимают край его шляпы. Одна его шляпа осталась в Писвилле, поэтому этой он очень дорожил. Схватив чье-то тонкое запястье, он нащупал бритву. Крик боли и удивления остановил его. Он открыл глаза и увидел испуганное лицо Эми.
— Леди… пробормотал он.
— Я вас разбудила. Вы рассердитесь, опять будете меня бить? Эдж увидел в другой ее руке металлическую миску, полную еды, от запаха которой рот Эджа наполнился слюной.
— Это что?
— Тушеная говядина с картошкой, — ответила Эми, протягивая ему миску с торчащей ложкой.
Он взял миску и принялся за еду. Эми стояла рядом.
— Ну как? — спросила она через некоторое время тоном, который показал, что ответ ей известен.
Эдж скривился.
— Неплохо. Но если бы вы отошли, было бы еще лучше. Он врал. Еда была превосходной. Эми едва притронулась к пище, и Эдж доел все, что было в котелке, практически один. Покончив с едой, он поднялся, вскочил на гнедого и пустил его в галоп, оставив ее одну свертывать стоянку.
В путь она отправилась на пегом. Догнав его, она пристроилась чуть сзади и сбоку.
Было похоже, что жара еще долго не спадет. Эдж часто и подолгу припадал к фляге с водой, висевшей на боку гнедого. Опорожнив первую, он стал прикладываться за вторую, тогда заметил, что Эми облизывает сухие губы. Эдж посмотрел на ее фляги.
— Разве вам не хочется пить?
— Нет, — ответила она, с трудом ворочая языком. Эдж рывком развернул лошадь и подъехал к женщине. Под равнодушным взглядом он выдернул ее фляги и встряхнул, стараясь услышать хоть какой-нибудь звук. Он отшвырнул их прочь и вцепился Эми в горло. Задохнувшись, она опрокинулась на спину, ноги ее выскользнули из стремя, и она, перевалившись через круп лошади, упала на землю.
Спрыгнув с лошади, он рывком поставил ее на ноги. Она прикрывала шею и никак не могла сделать глубокий вдох.
— Ты… глупая корова! — отчеканил он ей в лицо, и сразу же его кулак врезался ей в живот, а второй поддал еще. Почему ты не сказала раньше?
— Я… думала… — не договорив, она упала после нового удара по голове.
— Я хлестал воду, как будто мы едем по берегу озера. Эдж был в ярости. Он поднял ее, поддерживая на нетвердых ногах легкое тело. — Я думал, что у нас есть еще две фляги с водой.
Эми смотрела на него взглядом преданной собаки, которая знает, что хозяин не сердится без причины.
— Я израсходовала свою воду на приготовления еды, прошептала она, превозмогая боль. — Я не хотела говорить, думала, вы догадаетесь оставить мне.
— Вы неправильно думали, леди, — он занес руку для нового удара, но заметив, что она даже не прикрывается, не скрывая отвращения, оттолкнул ее и направился к лошади. Усевшись в седло, Эдж тряхнул флягой и тяжело вздохнул.
— Я не хочу воды, — окликнула его Эми.
Она стояла, полусогнувшись, зажимая одной рукой живот, а другой горло.
— Вы ее и не получите. — Эдж плюнул в ее сторону и, пришпорив лошадь, умчался вперед.
Через некоторое время женщина взобралась на свою лошадь и пустила ее вскачь, однако каждый шаг животного отдавался в ее теле болью. Эдж казался уже черной точкой в жарком пыльном мареве. Следуя за ним, она впервые обратила внимание на то, что его следы неизменно пересекались со следами большой группы всадников.
Местность пошла на подъем, почва стала каменистой, следы читались труднее. Фигура Эджа иногда исчезала из вида, потому что дорога то ныряла вниз, то снова поднималась. С каждой минутой боль ослабевала, Эми приходила в себя. Скоро она смогла двигаться быстрее, но вместо того, чтобы подгонять свою лошадь, как делал Эдж, она использовала рельеф местности и понемногу сокращала расстояние, разделявшее их. Подъезжать слишком близко она не решилась, ее вполне устраивало, что он опережает ее на один ружейный выстрел. Эми заметила, что он оглядывался, но не ждал ее, как и не выказывал желания ускакать вперед.
Один раз Эми пробормотала, видя, как он подносит флягу ко рту и, лакает воду: — Ублюдок.
День, между тем, кончился, и вечерняя прохлада обещала близкий отдых. Сохраняя установившееся расстояние, Эми боялась остаться одной в ночной пустыне, но не менее сильной была и ненависть к человеку, который ехал впереди. И все же странное чувство успокоенности испытывала она, поглядывая на его безмятежную фигуру. Наступала ночь.
Глава 7
Ночь спустилась внезапно, как будто кто-то разом украл весь свет, заменив его мерцанием, изменившим все вокруг. Скалы стали фантастическими чудовищами, а редкие стебли растений превратились в пугающие символы затаившегося зла. Для Эджа, человека, лишенного всякой фантазии, наступление ночи принесло лишь одно неудобство — и без того слабые следы стали почти неразличимыми. Но он двигался по долине, которая была единственной дорогой на юг, и бандиты не могли здесь не проезжать.
Похолодало. Сухой и холодный ветер ночной пустыни пронизывал легкую одежду, удобную в жару, но непригодную для ночных путешествий. Эдж остановился возле небольшой расщелины, опустил поводья, отвязал от седла толстый плед и укутался в него. Он уже взялся за поводья, чтобы продолжить путь, когда сзади раздался стук копыт и до него донесся крик Эми.
Эдж усмехнулся, представив себе, что темнота пугает Эми больше, чем он. Женщина готова была вынести что угодно, только бы не оставаться в одиночестве. Скоро в темноте можно было рассмотреть пятна на шкуре ее лошади и бледное лицо женщины. Перед Эджем лошадь взвилась на дыбы.
— У нас появились попутчики, — сорванным голосом сообщила Эми, соскользнув с седла и ни одним движением не проявляя все еще мучившую ее боль.
Глаза Эджа сузились.
— Сколько?
— Двое.
— Мужчины?
— Да.
— Далеко?
— Полмили. — Эми пожала плечами. — Или даже меньше. В лунном свете расстояние обманчиво.
— Быстро скачут?
— Вначале медленно, — Эми вздохнула. — Потом увидели меня и помчались, как сумасшедшие.
Эдж осмотрел склоны и увидел темную расщелину.