Десять жизней Ван Мина
Шрифт:
4. В СССР: 1927–1929 гг.
Чэнь Шаоюй возвратился в Москву в июле 1927 года.
Поскольку Чэнь Дусю отказался создавать курсы подготовки военных кадров из рабочих и крестьян, Коминтерн и ЦК ВКП(б) решили направить группу студентов КУТК в различные военные учебные заведения СССР для изучения военного дела. Было решено также отобрать лучших из студентов и направить в Институт красной профессуры для углубленной подготовки (С. 91.) В том числе Чжан Вэньтяня, Ван Цзясяна, Чэнь Шаоюя. (С. 93.)
Чэнь Шаоюй поддерживал линию Коминтерна. Был избран членом бюро партячейки КУТК. Чэнь Шаоюй отвечал в бюро за пропаганду и продолжал
Между китайцами, учившимися в КУТК, тогда велись споры. Чэнь Шаоюй считал, что правильная линия – это линия Коминтерна, ЦК ВКП(б) и ЦК КПК, суть которой заключается в создании условий для спокойного изучения китайскими коммунистами и комсомольцами марксизма-ленинизма, опыта ВКП(б) и опыта китайской революции, чтобы по возвращении на родину лучше работать для партии, для революции. Ради этой цели необходимо раскритиковать троцкизм и чэньдусюизм, враждебные марксизму-ленинизму, ВКП(б), Советскому Союзу, Коминтерну и КПК. (С. 95.)
Очевидно, что все то, что Чэнь Шаоюю пришлось наблюдать и в чем ему, так или иначе, пришлось участвовать в 1926–27 гг., совпало с его представлениями об интересах Китая, китайцев в том смысле, что Чэнь Шаоюй пришел к мысли о том, что СССР, ВКП(б), Коминтерн действительно оказывали помощь КПК, поддерживали ее. При этом никакой опасности стать их марионеткой для КПК не возникало. Более того, никто не был способен навязывать свое мнение по кардинальным проблемам, по существенным вопросам, китайцам.
Здесь важным, с точки зрения Чэнь Шаоюя, в то время, оказались два вопроса. Во-первых, вопрос о подготовке военных кадров, кадров военачальников в СССР для КПК. Во-вторых, вопрос о теоретической, идейной подготовке кадров партийных работников в СССР для КПК.
И то, и другое представлялось Чэнь Шаоюю правильным и полезным для КПК, для Китая, для революции в Китае.
Поэтому Чэнь Шаоюй по возвращении из Китая твердо выступал за линию и политику ВКП(б), Коминтерна в отношении КПК. Ему особенно претил отказ Чэнь Дусю от помощи со стороны СССР в деле создания Красной армии в Китае. Это объяснялось теоретическими расхождениями между Чэнь Шаоюем и Чэнь Дусю по вопросу о характере революции в Китае.
Да, Чэнь Дусю был лидером КПК, а Чэнь Шаоюй всего лишь молодым членом партии, обучавшимся в Москве. Но здесь важно обращать внимание на суть политических воззрений и того и другого, а не на их положение в партии.
Чэнь Шаоюй оказался тогда в руководстве партийной работой в КУТК. Здесь вокруг него, прежде всего как талантливого мыслителя и теоретика-писателя, но и активного партийного работника, собрались единомышленники.
Впоследствии в КПК сторонники Мао Цзэдуна осуждали группу единомышленников Чэнь Шаоюя, презрительно называя их «двадцатью с половиной большевиками (один из них был человеком небольшого роста)», а также обвиняя их в том, что они являлись приверженцами Сталина.
Так сама жизнь, политическая борьба внутри КПК, выводы, к которым Чэнь Шаоюй приходил, оценивая ситуацию в Китае, привели его в число тех, кто поддерживал политический курс ВКП(б) и Коминтерна в отношении КПК. Естественно, что в условиях того времени это означало, что Чэнь Шаоюй поддерживал политическую линию Сталина по отношению к КПК.
Тогда-то и произошла первая встреча Чэнь Шаоюя со Сталиным.
Чэнь Шаоюй был «всего-навсего» членом партбюро ячейки КПК в КУТК, отвечал за пропагандистскую работу. Очевидно, что его, как и всех, находившихся тогда в СССР активных членов КПК, внимательно «изучали» «соответствующие органы». Они-то, возможно, и пришли к выводу, что Чэнь Шаоюя можно рекомендовать руководству ВКП(б) и Коминтерна в качестве китайского коммуниста, действительно настроенного в пользу совместной работы в общих совпадавших интересах. Вероятно, сыграло свою роль поведение Чэнь Шаоюя во время поездки рабочей группы ВКП(б) в Китай в первой половине 1927 года. И сам тот факт, что Чэнь Шаоюя отобрали и направили работать в эту группу в качестве переводчика, и то, как он вел себя во время этой поездки, какую политическую позицию занимал, привели тех, кто определял тогда его судьбу, к выводу о том, что ему можно доверять.
Чэнь Шаоюю было в 1928 году «всего» 24 года. Однако именно ему доверили и поручили выступление от имени китайцев, находившихся в СССР, на торжественном собрании в Москве по случаю возвращения на родину А. М. Горького.
В 1928 году в Большом театре Чэнь Шаоюй выступал в качестве представителя КУТК при встрече с Горьким по случаю его возвращения на родину. После выступления его посадили в президиуме рядом со Сталиным.
После окончания мероприятия Сталин пригласил Чэнь Шаоюя вместе с ним пешком пройти от Большого театра до Кремля.
По дороге Сталин, отметив, что Чэнь Шаоюй неплохо говорит по-русски, поинтересовался, где он учил русский язык. Узнав, что в КУТК, спросил, почему он его не видел, когда приезжал туда.
Чэнь Шаоюй сказал, что в это время был в Китае.
Затем Сталин спросил, известно ли Чэнь Шаоюю о подготовке шестого съезда КПК.
Чэнь Шаоюй ответил, что ему это известно, и что он участвует в этой подготовке с начала 1928 года.
Далее Сталин поинтересовался, знаком ли Чэнь Шаоюй со Страховым (то есть с Цюй Цюбо).
Чэнь Шаоюй сказал, что они вместе работали в Ухане.
Сталин также осведомился: как вы оцениваете Чэнь Дусю как человека.
Чэнь Шаоюй ответил: Если говорить о нем просто как о человеке, то он, наверное, человек неплохой. Живет очень скромно, говорит откровенно. Но как руководитель коммунистической партии он не годится.
Почему? – спросил Сталин.
Он слишком мало разбирается в марксизме-ленинизме, – пояснил Чэнь Шаоюй, – политически слаб Его взгляды по основным вопросам китайской революции все ошибочные, а стиль у него домостроевский; не прислушивается к мнениям других…
Правильно; другие рассказывали мне о нем примерно так же, как и вы, – сказал Сталин. (С. 99.)
Сталин также спросил, хотел бы Чэнь Шаоюй пойти учиться к Покровскому в Институт красной профессуры.
Чэнь Шаоюй, узнав, что тогда учиться придется пять лет, сказал, что после года-двух учебы он хотел бы вернуться на практическую работу.
Сталин пошел к себе, а Чэнь Шаоюй отправился в КУТК. (С. 100.)
Можно предположить, что Сталину предварительно «доложили» о взглядах, настроениях и практической деятельности Чэнь Шаоюя. Возможно также, что Сталин лично принял решение обратить внимание на Чэнь Шаоюя. Сталин, вероятно, искал среди китайских коммунистов, учившихся в СССР, людей, с которыми можно было найти подлинное взаимопонимание. Таким человеком. Сталину показался Чэнь Шаоюй.