Детектив Шафт
Шрифт:
Напротив Шафта сидел ее маленький сын, тоже сосредоточенный и серьезный. Его рука взметнулась над игрой.
– Я выиграл! – взвизгнул мальчик.
– Черт!
– Я выиграл, выиграл, выиграл, а ты – проиграл!
Маленький нахал, мог бы и придержать язык.
– Я эту игру первый раз вижу! – защищался Шафт. – У тебя больше практики.
– Ну, хватит, – сказала Хелен. – Забирай игру и отправляйся в свою комнату.
– Я еще раз хочу у него выиграть.
– Может, он не хочет больше проигрывать, – предположила Хелен.
Шафт обиделся вдвойне.
– Слушайся
– Нет, нет, нет, нет, – дразнился мальчик. – Я выиграю.
Он схватил пластмассовую коробку и выкатился из комнаты, продолжая дразнить Шафта. Шафт дотянулся и шлепнул его пониже спины. Затем он снова уставился на ковер, на место своего позора. В следующий раз. В следующий раз он подумает как следует и обыграет его. Потом надо будет бросать эти игры, от них одно расстройство.
– А когда ты вернешься?
– Хм?
– Ты не слушаешь меня.
– Хм-хм, – Шафт поднялся с ковра, опасливо ступая на правую ногу, где все еще давала себя знать порванная связка.
Он подошел к полке, где стояли тяжелые хрустальные бокалы, которые Марвин нашел на Второй авеню в маленьком антикварном магазине "Ирис" у парня со смешными усами. Как его зовут? Харрис...
– Как зовут антиквара, у которого Марвин купил эти штуки?
– Харрис Даймант. Магазин "Ирис".
– Я знаю. Я просто забыл фамилию.
– Да, как сегодня все прошло? – спросила она.
Шафт налил виски, сделал большой глоток и хмуро уставился на янтарную жидкость в бокале.
– Когда Марвин собирался вернуться?
– Примерно через час. Он сказал, что один его клиент паникует и он поедет с ним в налоговую полицию.
– А-а.
– Джон, послушай меня. – Он повернул к ней лицо с новыми красными шрамами. – Что сегодня решили присяжные?
– Немного. Они решили, что я не убийца. Но судья вцепился в меня как клещ. Ну и что толку? Будто я первый день частный детектив. Он сказал, что я нарушил семьдесят семь законов.
– Каких законов?
– Да всяких. Ну, там, хранения и применения оружия, например. Нормы самообороны... Он насчитал примерно семьдесят семь.
– И у тебя будут неприятности?
– Да нет. Мне помогли.
– Кто?
– Комиссар полиции, с одной стороны. Он вспомнил лысого коротышку и как он час без остановки талдычил присяжным, что четверо погибших на Томпсон-стрит были исчадьями ада, убийцами, похитителями людей, наркодилерами и, вообще, разыскивались полицией по подозрению в миллионе разных преступлений. Они похитили и удерживали девятнадцатилетнюю девушку и насильно вводили ей наркотики. Их смерть совпала с моментом, когда лицензированный детектив исполнял поручение своего клиента. Они были насильниками и жили среди насилия, и в тот момент они стали жертвами неконтролируемого насилия. Ранее они убили пятерых чернокожих на Амстердам-авеню. Но он даже не обмолвился о том, что смерть этих четверых предотвратила гибель сотен людей. И ничего не сказал Шафту, лишь взглянул на него и при входе и при выходе. Только позже Шафт узнал, чем он обязан выступлению в свою защиту самого комиссара полиции.
– Он и еще некоторые. Слушай, я, наверное, поеду домой, мне нужно собрать вещи...
– Но Марвин хочет тебя видеть...
– Да, я должен идти. – Он отхлебнул виски. – Э-э... Хелен... Там, в коричневом конверте, лежит пятнадцать тысяч...
– Что?!
– Ну, я бы не стал позволять детям с ним играть... Это гонорар. Скажи Марвину, что клиент не будет рыпаться. В смысле, не заявит о том, что выплатил мне какие-то деньги. Пусть делает, что нужно... В банк, что ли, положит... Засолит где-нибудь. Скажи, что это гонорар за... Ладно, я сам потом ему скажу.
В кармане у Шафта было еще пять тысяч. Он поставил бокал на кофейный столик и прыгнул к гардеробу, где висел его коричневый плащ.
– Я позвоню, – пообещал он, просовывая руки в рукава.
Она застегнула ему воротник.
Он должен был немедленно выйти отсюда. Его нервы были измочалены, как волокна серого костюма, который он сегодня утром спустил в мусоропровод. Он едва стерпел, когда Хелен застегивала ему воротник. Внутри у него перекосило все печенки.
– Да, я позвоню ему, когда вернусь. Через неделю или около того.
Он наклонился и быстро чмокнул ее в щеку. Она удержала его за отворот плаща.
– Джон, береги себя.
– Да-да. Ну, пока. – Он выскочил за дверь. Ему было все равно. Он ничего не чувствовал.
Лифт милосердно распахнул двери, стоило ему дотронуться до кнопки. Он оглянулся. Хелен стояла в дверях и смотрела на него. Он помахал ей рукой и вошел в кабину.
Другие тоже говорили в его защиту. Нокс Персон говорил. Он притащил в суд всех своих головорезов и выстроил перед присяжными. Он рассказал им про Беатрис, про Шафта и как Беатрис лечат теперь в клинике, но ничего не сказал про Бена Буфорда и про то, сколько заплатил ему за помощь. Он не сказал ничего лишнего.
На улице Шафт сразу же замерз, хотя было уже почти лето и даже солнце припекало. Гады, они высосали из него все до капли.
– Эй, Джон! – Рядом остановился "плимут"-седан.
Да что за черт! Неужели они не отстанут?
– Подвезти тебя? – спросил Андероцци, выглядывая из окна полицейской машины без опознавательных знаков.
– Нет. Я возьму такси.
– Я довезу тебя до стоянки.
– Нет.
– Ты в порядке?
– Почти.
Лейтенант протянул ему в окно коричневый бумажный пакет. Шафт взял. В пакете лежало что-то тяжелое. Заглянув внутрь, Шафт увидел кольт тридцать восьмого из бара "Доктор Но".
– Верни его на место.
– Чтобы потом мне его подкинули?
– Нет, что ты. Я обо всем позаботился. Ты точно не хочешь прокатиться со мной?
– Не хочу. Послушай...
– Что?
– Когда вы от меня все отстанете?
– Сейчас. – Андероцци сделал ему ручкой, и машина уехала.
Шафт стал выглядывать такси. Все закончилось. Персон платит долги, Буфорд их принимает. Болван решил исправить Гарлем. Пусть исправит, и что будет делать потом? Агитировать отставных наркодилеров? Кретин.