Детектив весеннего настроения
Шрифт:
Лера поднялась и прошествовала за колонну. Столик, за которым давеча сидел Ахмет Баширов, был свободен. Лера подумала и села на диванчик – кажется, Баширов сидел именно так.
Для полноценного мозгового штурма ей нужен был Константинов, именно Константинов, а не тезка великого режиссера, утонченный, встревоженный и растерянный.
– Значит, так, – сказала она и сильно потерла лицо. – Садовников убит. Его убили практически у нас на глазах. Мало того, его убили на глазах у охранника, его собственного, и на глазах у охраны Баширова, что значительно серьезней. Мила сидела в скверике на лавочке и видела какого-то человека, который после выстрела пробежал мимо нее и исчез. Она так сказала. По телевизору тоже все время говорят про какого-то человека, который бежал в сторону Вознесенского проспекта. Первое и очень странное. На углу был черный джип. Он сразу поехал и остановился прямо перед этим окном. Чей это джип?
– Откуда мы можем знать, чей он? – неуверенно спросил Полянский, как будто принимал участие в викторине и опасался, что даст неправильный ответ.
Команда прощается с вами. Вы самое слабое звено!..
– Очевидно, Баширова, потому что из него выскочил человек точно в таком же пиджаке и точно с таким же проводом за ухом, как у охранников Баширова.
– Как это ты разглядела?.. – пробормотал Полянский, который ничего такого не заметил.
– Охранники Баширова – профессионалы. Почему они не догнали убийцу, не завалили его и не сдали властям?! Ну, его же все видели! В «Новостях» сто раз повторили, что он бежал в сторону Вознесенского проспекта, и Милка его тоже видела!
– Видела? – помедлив, переспросил Полянский, и Лера вдруг вспомнила, как знаменитая писательница говорила, что мимо нее пробежал именно Полянский, который все время сидел с Лерой за одним столом.
Нет, не мог он нигде бегать. Он сидел рядом с Лерой. Даже думать об этом глупо.
– Второе и очень странное. Почему Садовников так вел себя с нами, словно точно знал, что никакой совместной работы у нас не будет? Он что, был уверен, что его прикончат?
– Почему?
– Ах, господин Полянский, вам бы кино снимать, ей-богу! Да потому что он так старался вывести меня из себя! Зачем ему было меня злить? Для дальнейшего плодотворного сотрудничества это не годится, а тогда зачем? Или он не собирался со мной сотрудничать? А если не собирался, зачем он со мной встречался?!
– Ты все усложняешь, Лера.
Она прищурила голубые глазищи и посмотрела на Полянского так, что ему захотелось прикрыться накрахмаленной салфеточкой.
– А деньги, которые с нас теперь требуют, – это что такое? Это я придумала? Или ты придумал? Или Лев Валерьянович придумал? Что это за деньги и где мы их возьмем?! Мы что, их получили уже? И что это вообще за дикая схема – по моему якобы звонку Лев подписывает невесть с кем договор, и этот «невесть кто» тут же переводит нам деньги. Хорошо бы, кстати узнать, сколько там денег! И перевел ли их он?
Она помолчала.
– А помнишь, я перед отъездом в Питер говорила, что Сосницкий заварил какую-то кашу и как бы не пришлось нам продавать квартиры и машины?
– Ты еще сказала – детей, – напомнил Полянский.
– Как видно, придется продавать, – сообщила Лера мрачно. – А это означает, что затея принадлежит Сосницкому, и я была права.
– Сосницкому принадлежит идея убить лидера партии «Россия Правая»? – тихо-тихо, одними губами, спросил Полянский. – Только для того, чтобы угробить нашу газету?
Возле полированной конторки топтался посыльный с большим букетом, и Лера рассеянно вспоминала, что где-то уже видела человека в бейсболке, он принимал какое-то участие в последних событиях, но никак не могла вспомнить где. Консьержка что-то вежливо ему объясняла, охранник из-за высоких дверей переместился поближе и теперь фланировал мимо посыльного с незаинтересованным лицом, только изредка посматривал исподлобья.
И вообще казалось удивительным, что жизнь отеля никак не изменилась, несмотря на то, что рядом с ним произошло такое… страшное событие. Служащие оставались такими же любезными и приветливыми, кофе пахло так же вкусно, люстры так же призывно и весело сверкали, и уют был все таким же декадентским.
Маленький островок в океане.
У нас все хорошо, что бы ни происходило вокруг. Мы всегда готовы принять вас, напоить кофе и накормить плюшками и устроить все так, чтобы вам успешно работалось и хорошо отдыхалось.
Да, мы не можем изменить и упорядочить весь хаос и неуют окружающего мира, но здесь, за нашими стенами, вас ждут приветливые улыбчивые люди, тихая музыка, вкусная еда и удобные постели. Мы не можем изменить мир, но здесь, за нашими крепостными стенами, вы можете… передохнуть. Мы не возражаем. Мы сделаем все, чтобы вам было спокойно и уютно.
«Все мне радостно и ново, запах кофе, люстры свет, мех ковра, уют алькова и сырой мороз газет!..»
Улыбнувшись своим мыслям и невесть откуда взявшемуся Бунину, Лера проводила глазами посыльного в бейсболке и вернулась к тому тревожному и скверному, что было у нее на душе и от чего ее не могли защитить даже крепостные стены отеля.
– Рома, найди мне Константинова. Почему он не перезванивает? Разыщи, пожалуйста, и…
Телефон у нее зазвонил, и она, в полной уверенности, что объявился именно Саша, не глядя, нажала кнопку:
– Алло.
– Валерия Алексеевна?
Она быстро отняла телефон от уха и посмотрела. «Разговор № 1» – было написано в окошечке.
– Да.
– Это Андрей Боголюбов. Вы… знаете меня?
– Бо-го-лю-бов, – одними губами произнесла Лера. Полянский стремительно придвинулся и сунул ухо в телефон. От его уха тонко пахло какими-то сладкими духами, так что у Леры моментально защипало в носу.
– Мне хотелось бы с вами поговорить. У вас есть пять минут времени?
– А вы… где?
– Здесь. Я вас вижу. Вы сидите с помощником на диване, у вас глупый вид, потому что вы оба слушаете один телефон!
Вот черт! Заставив себя не смотреть по сторонам и не искать его взглядом, она спросила небрежно:
– Здесь – это где?
– В ресторане напротив, через холл. Может быть, мы поговорим?
– Хорошо, – сказала Лера и поднялась. – Мы идем.
– Отлично.
И голос в трубке пропал.
– Пошли, – сказала она Полянскому и сунула телефон в карман. – События развиваются стремительно.