Детективное агентство Пух и Прах

Лилия Альшер

Флора отвлеклась, прищурилась на серый портал окна. Перед домом остановились несколько крытых экипажей, и она досадливо поджала крашеные губы.

— Здесь совершенно нечем дышать, надеюсь, вы не против прогулки по саду?

— А он здесь есть?

Если Вилену глаза не врали, а такого раньше не случалось даже при его феноменальном везении, перед домом колосился пустырь. за домом — кладбище. Не колосилось, но…

— тносительно. Но вы удивитесь.

— Так же относительно, как гостевое крыло?

— В этом запустении есть особый шарм, соглаcитесь.

— Некромантский, —

вынужденно подчинился Вилен и поплёлся за Флорой.

Она уверенно свернула в сумрачный коридор с почерневшими картинами, её сладкие духи оставались в воздухе, как путеводная нить. На монументальных рамах ютились залежи пыли, как пушистая плесень. лора пальцем провела по одной и растёрла между пальцами серый комочек.

— Увядание великой фамилии. Очень символично, не думаете?

— Учитывая, сколько у фамилии Фейт племянников, — пробормотал Вилен, — до увядания ей еще далеко.

Флора раскованно захохотала.

— Фамильное чувство юмора, — подчеркнула она, — обожаю.

Она толкнула какую-то неприметную дверь, и они вдруг оказались в узкой, пустынной и откровенно грязной стеклянной галерее. Вдоль тянулась стена с квадратиками витражей, наполовину битыми и запылёнными моросью. После густого полумрака дома, серый свет показался ярким и даже немножко радостным. Сушеные, видевшие воду не за окном последний раз много-много лет назад, лианы из плюща и прочей благородной раcтительности, покрывали всё пространство, а узкий проход между баррикад из глиняных цветочных горшков и мрамoрных вазонов вёл к саду. Да, к саду, и даже с фонтаном, сразу за стеклянной дверью. Он пожелтевшим сколотым клыком торчал из разросшихся кустов. Туда Флора и направилась.

Улица встретила противной осенью и пронизывающим ветром. Флора поёжилась и обняла себя за плечи. Вилен начаровал упол от дождя и ветра и на него снизошло пророческое осознание, что с сюртуком сейчас тоже придётся расстаться, и он без энтузиазма расстегнул пуговицы.

— О, спасибо.

лора уютно поправила на плечах чужой сюртук и примостилась на кусочек мраморного бортика. Чистого достаточно, чтобы сделать вывод, что сюда частенько заходят, несмотря на запустение и близость кладбища. Вилен обернулся на молчаливые изваяния, торчащие сразу за кустами, и присел рядом с ней. Спину словно взгляды ощупывали, и по ней прошла дрожь. То ли это было некромантское чутьё, то ли расшалившиеся нервы, то ли предвестник раннего радикулита. Он ревниво глянул на свой сюртук, Флора беззастенчиво насладалась им, новой едкой сигареткой и жизнью вообще. Разговoр нужно было скорее подводить к нужной теме, пока рaдикулит из фантомного не перешёл в хронический.

Он непроизвольно дёрнул головой, отвлекаясь от глупой ерунды, навязчиво туда лезущей, и незаметно накинул на себя согревающие чары. Сверху качнулась какая-то тень. Вилен поднял взгляд на крышу, из-под лап каменной горгульи вниз соскользнул камешек.

— Почему все твердят, что ночью лучше быть в доме, чем снаружи? — вырвался у него вопрос, совершенно не тот, который долго планировался.

— М-м, я смотрю, слова нашего лапушки Дориана упали в благодатную почву?

Вилен слегка обиделся. Ещё не хватало показаться внушаемым простаком. Кo всему прочему.

— Признаться, впервые об этом упомянула Эллеонор. Как только я приехал.

По алым губам скользнула ехидно-ревнивая улыбочка. Забавно, но интерес к другой женщине царапнул Флору точно так же, как Вилена напоминание о Дориане.

— х, значит, слова этой лапушки так зацепили вас, милый Вилен? — Она закинула ногу на ногу. — На самом деле, ночью лучше находиться не столько в доме, сколько в своей кровати, — она доверительно и кокетливо наклонилась, — это старый дом. Даже мы не знаем, что может поджидать в коридорах, кто скрипит половицами…

Её мистический шёпот и игривый смешок подействовали на некроманта специфически. Натолкнули на дельную мысль. Не взволновали даже алые губки в каком-то сантиметре от его уха и тёплое дыхание с тошнотворным привкусом табака. Вилен посмотрел на фасад. тсюда, со стороны не парадной и скрытой от большинства гостей, дом выглядел не просто старым, он выглядел умирающим и разлагающимся. Как зомби, противоестественно не преданный земле. Возможно, вся эта древняя некроэнергетика, пропитавшая его, относилась даже не к старым заклинаниям, а к самому зданию, к перекрытиям, стенам. Вилен и не заметил, как переменил взгляд. Интересно, может ли прогнить и скиснуть сама магия? Mогут ли охранные родовые чары превратиться в ровное некрoмантское увядание? Как там сказала Флора?

Одна догадка озарила его так внезапно, что он пошатнулся и чуть не соскользнул назад, в грязную чашу с ворохом растительного мусора, Флора даже удивлённо обернулась.

— Задумался, — не слишком уверенно пояснил он, и, как только она вернулась к созерцанию дома, осторожно скосил на неё взгляд.

Флора заметила, подмигнула и захохотала опять, пока он пунцовел. Аура роковой красотки всё так же приглушённо сияла серебристо-серым, нейтральным щитом.

— А что за архивы так жаждет получить Альбер?

Этот вопрос Вилен задавал почти без надежды. н начинал глубоко разочаровываться во лоре, как в источнике для расследования. Она кокетничала, юлила и не отвечала на вопросы, дразня. У него создавалоcь чёткое подозрение, что его водят за нос. Причём, все. Вилен машинально потёр кочик носа.

— Вам тоже не терпится посплетничать о грядущих скачках? Поверьте, куш не так велик, как отсюда кажется, — она кивнула на громадину дома. — Хотя… Возможно, архивы действительно чего-то стоят.

— И всё-таки? Стоят ли они того, чтобы убить, например?

— А начаруйте мне чашечку кофе, — ласково попросила Флора, её рука вдруг легла на острое колено некроманта. — Сложно выносить этот климат без чашечки кофе.

Он тихонько порадовался, что сердце находится не рядом с коленями. Пусть и в пятках от столь неожиданных эротических поползновений, но не в коленках. И то спасибо. Зато в груди бухало набатом, наонец-то стало тепло, жарко практически. Рука немного дрожала, когда он вывел магический пасс и протянул ей желаемое на блюдечке с каёмочкой. Флора нетерпеливо забрала чашку и вдохнула пряный запах кофе, острый и бодрящий в горьковатом дождливом воздухе.