Детективные романы и повести
Шрифт:
Я пожал плечами.
— Это нередко случается.
— Да, вы правы.
— Одним словом, вы решили принять участие в расследовании.
— Пытаюсь что-нибудь разузнать. Хескет-Дюбуа — имя необычное. Я думал, здесь что-то выплывет. Но из ваших слов ясно: ничего нового не узнаешь.
— Не наркоманка и не торговка наркотиками, — заверил. я его. — И уж, конечно, не тайный агент. Была слишком добропорядочна, чтобы дать повод для шантажа. Не представляю себе, в какой список она вообще могла попасть.
— А кого еще из этой семьи вы знаете?
— У нее есть и племянник и племянница, но фамилия у них другая. Муж крестной был единственный сын у своих родителей.
Корриган недовольно мне заметил, что от меня мало проку. Он посмотрел на часы, сказал, что пора ему идти резать, и мы расстались.
Я вернулся домой в задумчивости, работать опять не смог, и вдруг, подчиняясь внезапному порыву, позвонил Дэвиду Ардингли.
— Дэвид? Это Марк. Помнишь, я тебя встретил с девушкой? Пэм. Как ее фамилия?
— Хочешь отбить у меня подружку, а?
Дэвид очень развеселился.
— У тебя их столько, можешь одну и мне уступить.
— Так и у тебя же своя есть, старик, я думал, у вас дела идут на лад.
«Идут на лад». Слова-то какие противные. Ни с того ни с сего у меня вдруг стало челюсти сводить от скуки… Передо мной встало наше будущее. Ходим с Гер-мией по театрам на интересные вещи. Рассуждаем об искусстве, о музыке. Без сомнения, Гермия — прекрасная подруга жизни. «Да, но не больно-то с ней весело», — зашептал мне в ухо какой-то злорадный бесенок. Мне стало стыдно.
— Ты что, заснул? — спросил Дэвид.
— Вовсе нет. По правде говоря, твоя Пэм очень забавна.
— Верно подмечено. Но только в небольших дозах. Ее зовут Пэмела Стирлинг, и она служит продавщицей в одном из этих шикарных цветочных магазинов на Мейфер. Три сухих прутика, тюльпан с вывернутыми лепестками и лавровый листок, цена — три гинеи, ты эти букеты видел.
Он назвал адрес магазина.
— Пригласи ее куда-нибудь, и желаю вам повеселиться. Отдохнешь. Эта девица не знает решительно ничего — голова совсем пустая. Что ни скажешь, она всему будет верить. Кстати, она девушка приличная, так что пустые надежды оставь.
И он повесил трубку.
Я с трепетом вошел в магазин цветов. Несколько продавщиц, одетые в узкие бледно-зеленые платьица и с виду совершенно такие же, как Пэм, сбили меня с толку. Наконец, я определил, которая из них Пэм. Она старалась правильно написать адрес на карточке, но у нее это выходило с трудом. Еще больших трудов ей стоило сосчитать сдачу, но, наконец, я смог к ней обратиться.
— Мы с вами недавно познакомились — вы были с Дэвидом Ардингли, — напомнил я ей.
— Как же, как же, — любезно отозвалась Пэм, глядя куда-то поверх моей головы.
— Я хотел у вас кое-что спросить.
Вдруг я почувствовал угрызения совести.
— Но, может быть, сначала вы поможете мне выбрать цветы?
Словно автомат, у которого нажали нужную кнопку, Пэм проговорила:
— Мы сегодня получили дивные розы.
— Сколько они стоят?
— Совсем, совсем дешево, — проворковала Пэм сладким голоском. — Всего лишь пять шиллингов штука.
Я судорожно глотнул и сказал, что возьму шесть роз.
— И вот этих дивных, дивных листочков к ним?
Я с сомнением посмотрел на дивные листочки, которые выглядели основательно сгнившими. Вместо них я попросил несколько пушистых веток аспарагуса, чем сразу же уронил себя в глазах Пэм.
— Я хотел у вас кое-что спросить, — начал я опять, пока Пэм, довольно неуклюже, составляла букет. — Вы в тот раз упомянули какое-то заведение под названием «Белый Конь».
Пэм вздрогнула и уронила цветы на пол.
— Вы не могли бы рассказать мне о нем поподробнее?
Пэм подняла цветы и выпрямилась.
— Что вы сказали? — спросила она.
— Я хотел спросить насчет «Белого Коня»,
— Белого коня? О чем это вы?
— Вы в тот раз о нем упоминали.
— Этого не может быть. Я ни о чем подобном в жизни не слыхала.
— Кто-то вам о нем рассказывал. Кто?
Пэм тяжело перевела дыхание и торопливо проговорила:
— Я не понимаю, о чем вы, и вообще мы не имеем права пускаться в разговоры с покупателями.
Она обмотала мои цветы бумагой.
— Тридцать пять шиллингов, пожалуйста.
Я дал ей две фунтовые бумажки. Она сунула мне в руку шесть шиллингов и быстро отошла к другому покупателю.
Я заметил, что у нее сильно дрожали руки.
Я медленно направился к выходу. Уже выйдя из магазина, я сообразил: она мне неверно посчитала за цветы (аспарагус стоил шесть шиллингов семь пенсов) и дала слишком много сдачи. До этого ее ошибки в арифметике, видимо, были не в пользу покупателей.
Передо мной снова встало очаровательное пустое личико и огромные синие глаза. Что-то в них промелькнуло, в этих глазах…
— Напугана, — сказал я себе. — До смерти напугана. Но почему? Почему?
Глава V
Рассказывает Марк Истербрук
— Какое облегчение! — проговорила миссис Оливер со вздохом. — Все уже позади.
Благотворительный праздник Роуды удался.
— В этот раз мы собрали больше для фонда детей, чем в прошлом году, — радостно отметила Роуда.
— По-моему, очень странно, — заявила мисс Макалистер, гувернантка роудиных детей, — Майкл Брент третий год кряду отыскивает клад. Вот я и подумала, уж не рассказывает ли ему кто-нибудь об этом.